Наконец, не выдержав, верховный вождь ринулся вперед. Один несчастный воин — крепкий и длинный, словно каланча, Юхи — все еще пытался выпустить свою последнюю стрелу. Аттила ударил его кулаком и швырнул стрелу вместе с луком на землю. Лошадь Юхи стала раздувать ноздри и пустилась рысью в толпу стоящих позади гуннов. Те засмеялись, а Юхи нахмурился.
Аттила схватил двенадцать стрел в левую руку.
— Теперь смотрите, — сказал он внезапно тихим голосом. — Орест, — позвал он через плечо.
Грек отъехал на небольшое расстояние, воткнул свое длинное копье в землю и небрежно повесил щит за кожаный ремень.
Все смотрели, не сводя глаз.
Аттила взял лук в левую руку, в кулаке по-прежнему торчали двенадцать стрел. Он повернул руку. Каган не смотрел на стрелы, казалось, он едва прикоснулся к ним, дотронулся до выемки большим пальцем. Он вытаскивал стрелы одну за другой из кулака и одним долгим, но простым движением прилаживал к тетиве, прямо к натянутому изгибу лука. Вождь пустил одну стрелу вдаль и выхватил новую из кулака, вкладывая ее в выемку. Первая стрела попала прямо в центр щита.
Аттила не терял времени, прижимая тетиву к щеке и пытаясь следить взглядом за стрелой, но, поскольку держал лук под углом сбоку, направил стрелу так, что она оказалась бы прямо в груди противника. В сердце. Подобное положение лука означало, что стрела не сможет попасть ему в ноги или в седло.
— При каком условии всадник, скачущий галопом, выпустит стрелу?
Избранные молча отвели глаза.
— Только когда все четыре копыта лошади оторваны от земли. Только тогда он улучит момент, паря в воздухе ровно и легко. Тогда и стрела летит в нужном направлении. Выпусти стрелу, когда твоя лошадь скачет по твердой земле. А если ты подпрыгиваешь в седле, то не попадешь в цель.
Воины посмотрели друг на друга. Некоторые ухмыльнулись. Теперь Аттила проверял, насколько они доверчивы.
Внезапно каган перешел в галоп, в ярости кружа вокруг щита на копье. Лошадь заржала и закусила в удила, прижав уши и оскалив зубы. Аттила был одержим таким же животным бешенством. Гунны увидели, как он, промелькнув мимо, продолжал выдергивать и выпускать стрелы легкими, быстрыми движениями. Те летели и втыкались в раскачивающийся на ремне щит. Некоторые, внимательно наблюдая во время стрельбы, могли бы поклясться, что слова о стреле, выпущенной в ту секунду, когда лошадь находится полностью в воздухе и не касается поверхности земли, являлись правдой…
Аттила остановился и оглянулся. В щите торчали одиннадцать стрел. Двенадцатая расколола древко копья.
С момента первого натягивания тетивы до выпуска последней стрелы прошло, вероятно, полминуты. Нет, даже меньше. Лица воинов вытянулись: они не могли поверить своим глазам. Каган выпускал стрелу приблизительно каждые три секунды, останавливаясь и несясь на лошади во весь опор. И это было неважно. Все казалось каким-то почти сверхъестественным действом.
Аттила посмотрел на них сверху, его грудь вздымалась, на лице появилась широкая улыбка.
— О, мои «вонючки», — тихо сказал гунн. — Вы тоже сможете скоро так же стрелять. И станете наводить ужас на землю.
— Где мой брат Бледа? — спросил Аттила Чаната по пути обратно.
— В своей палатке.
— Приведи Бледу ко мне.
Все по-прежнему продолжали ехать.
— А Маленькая Птичка?
Чанат покачал головой:
— Все еще жив. Его не видели все лето. Но он вернется.
Аттила кивнул:
— Вернется сейчас.
Бледа растолстел, почти все волосы выпали, но выражение лица осталось прежним — жадным, сонным, лукавым, обиженным, хитрым.
Аттила тепло обнял его.
— Мой брат, — невнятно произнес Бледа. Он уже был пьян, ведь солнце село. — С возвращением. Мне всегда хотелось увидеть того предателя убитым.
— А теперь мы правим вместе, — сказал Аттила, крепко сжимая и тряся ему руку. — Мы — два брата, два сына Мундзука. Мы станем править народом вместе, ведь дел так много.
Бледа посмотрел в горящие глаза младшего брата и внезапно подумал, что не хочет править народом. Лучше бы ему остаться в своем шатре с новой молодой девушкой, которую он недавно купил за золото — подарок Руги. Невольницу привезли из Сиракуз, тело рабыни было таким гладким. Когда она…
— Но сначала, — сказал Аттила, отступив от Бледы, а затем снова приближаясь и хлопая в ладоши, — сначала — организовать все.