— Чувствую, дурь на меня находит, — и в коляске сочиняю. Что же будет в постели?..
Смеется гортанно.
Отсюда, из оренбургских степей, Пушкин собирается не обратно в Петербург, а в Болдино. Он пробудет в Болдине шесть недель, завершит «Историю Пугачева», напишет «Медного всадника», «Пиковую даму», новые сказки — вторая болдинская осень.
Пушкин тормошит Даля:
— Я на вашем месте сейчас бы написал роман. Вы не поверите, как мне хочется написать роман. У меня начато их три!..
Далю передается волнение Пушкина. Глаза у Пушкина потемнели, блестят; у него жаркие ладони.
Он рассказывает Далю о своих занятиях, о Петре Великом — его мучит Петр:
— Я еще не мог постичь и обнять умом этого исполина: он слишком огромен для нас, близоруких, и мы стоим еще к нему близко, — но я сделаю из этого золота что-нибудь!..
У Пушкина совсем темные глаза. В них врывается бескрайняя, по-осеннему серая степь.
— О, вы увидите: я еще много сделаю!..
Это было 19 сентября 1833 года. Впереди у Пушкина 3 года 4 месяца и 10 дней.
— Хотите, я расскажу вам сказку? — вдруг спрашивает Пушкин. — Я услышал ее недавно от старой и мудрой татарки и расскажу так, как услышал.
Сказка про волка — про то, как сделался волк вором и разбойником и как раздобыл свою серую шкуру.
Пушкин, озорно щеголяя, пересыпает речь татарскими словами. Видно, в самом деле сказку узнал недавно. Проезжая по местам пугачевского восстания, он слушал песни татарские, калмыцкие, башкирские, казацкие.
Татарскую сказку Пушкин подарил Далю, калмыцкую — взял себе. В «Капитанской дочке» появится сцена: Пугачев с Гриневым едут из Бердской слободы в Белогорскую крепость; по дороге Пугачев рассказывает сказку об орле и вороне, которую слышал от старой калмычки.
Через шестьдесят лет тою же дорогою, какою добирался Петр Андреевич Гринев к Пугачеву, Даль и Пушкин едут из Оренбурга в Бердcкую слободу.
Река Сакмара быстра и многоводна. Она подступает к самой слободе. В диких лесах за рекою водятся хищные звери. Долина перед слободою сшита из зеленых, серых, рыжих, бурых лоскутьев — огороды. Над колодцами задумчиво покачиваются деревянные журавли.
…У старухи казачки фамилия необычная и многозначительная — Бунтова. В доме сотника казачьего войска собрали несколько стариков и старух, помнивших Пугачева, но эта сразу Пушкину понравилась живостью речи, образной, точной памятью. Сама Бунтова считала, что ей семьдесят пять, иные уверяли, что больше, — она удивляла проворными движениями, моложавым лицом, крепкими зубами.
Пушкин бросил на лавку измятую поярковую шляпу, скинул суконную с бархатным воротником шинель и остался в черном сюртуке, застегнутом на все пуговицы. Он вынул записную книжку и карандаш, подсел к широкому, гладко выструганному столу, принялся расспрашивать старуху.
Бунтова говорит охотно, много:
— Знала, батюшка, знала, нечего греха таить, моя вина. Как теперь на него гляжу: мужик был плотный, здоровенный, плечистый, борода русая, окладистая, ростом не больно высок и не мал. Как же! Хорошо знала его и присягала ему. Бывало, он сидит, на колени положит платок, на платок руку. По сторонам сидят его енаралы…
Как многие уральские казачки, Бунтова слегка шепелявит и л выговаривает мягко. Мужчины-казаки, напротив, согласные произносят твердо, налегают на р, с, т.
Даль вместе с Пушкиным слушает рассказы старой казачки о взятии Нижнеозерной крепости, о присяге Пугачеву, о том, как после поражения проплывали по Яику мимо родных станиц тела восставших. Потом Даль прочтет об этом в «Истории Пугачева» и «Капитанской дочке». Ему посчастливилось заглянуть в мастерскую Пушкина, увидеть начало и конец дела, материал, заготовку и прекрасное творение — как бы простую чурку и выточенный умельцем-токарем совершенный шар.
Пушкин остается в Берде целое утро. Уезжая, всех стариков дарит деньгами. Бунтовой дает червонец. Старуха степенно кланяется, улыбается, довольная. За что червонец-то? За слова?
Только что она пела грустную разбойничью песню, ее маленькие розовые веки и неглубокие редкие морщины лоснятся от слез, но уже улыбается, показывая зубы, белые и широкие, как очищенные лесные орешки.
…На обратном пути Пушкин молчалив. Он кажется Далю утомленным и рассеянным.