В середине XIV века это значение Нижнего Новгорода как опорного пункта великорусского движения на восток, которое было приостановлено в условиях предыдущей эпохи и постепенно возрождается, явственно выступает сквозь отрывочные и скудные известия наших источников о нижегородских делах и отношениях. В 1350 году князь Константин Васильевич заложил в Нижнем Новгороде храм Преображения Господня, т. е. начал отстраивать заново Преображенский собор, построенный в. к. Юрием Всеволодовичем в 20-х годах XIII века. Согласно нижегородскому преданию, Константин перенес в этот храм старинную, вывезенную из Греции, икону св. Спаса110. Этот акт церковного строительства связан с перенесением старшего стола суздальского княжения из Суздаля в Нижний Новгород111. Местная традиция сохранила память о князе Константине как деятельном колонизаторе Нижегородского края: «И повеле русским люден селитися по Оке и по Волге и по Кудьме реком и на мордовских селищах, где кто похощет»112. Его волость – с Нижним Новгородом, Суздалем, Городцом, Юрьевцом Поволжским, Шуей, Бережцом на устье Клязьмы – стала обороной Великороссии от инородческой силы и организующим этапом в восточном движении великорусской колонизации. В этом значении своем Нижегородское великое княжество, подобно Рязани, явилось своего рода форпостом Великороссии и нуждалось, не менее Твери или Рязани, в поддержке всей великорусской силы. В таком соотношении окраин и центральных областей Великороссии можно видеть реальную основу попыток носителей местной великокняжеской власти добиться великого княжения владимирского и всея Руси. Нераздельность великорусского великого княжения от обладателя Владимиром выступила с новой наглядностью в истории суздальского князя Александра Васильевича, и Константин при первой возможности «сперся о великом княжении» с московским князем. Произошло это тотчас после кончины в. к. Симеона. Выступая соперником московского князя Ивана Ивановича, Константин Васильевич завязал отношения и с Литвой, и с Великим Новгородом. В 1354 году состоялся брак его сына Бориса с дочерью в. к. Ольгерда, а новгородские послы поддерживали в Орде перед ханом его домогательство владимирского великого княжения113. На этот раз московское влияние одолело: «Не послуша их царь» и дал ярлык на великое княжение князю Ивану. Его противники смирились не сразу, но сил на борьбу у них не было, и пришлось идти на мир. Примирение князя Константина с в. к. Иваном Ивановичем состоялось незадолго до его смерти, и тогда же помирились с великим князем новгородцы114. Летописная запись помянула князя Константина тем, что он
«княжил лет 15, честно и грозно бородил отчину свою от сильных князей и от татар»115. А после его кончины сын его князь Андрей поехал в Орду, и хан «даде ему стол отца его, княжение Суздальское, и Нижний Новгород, и Городец»116. На съезде с в. к. Иваном Ивановичем в Переяславле князь Андрей признал себя «братом молодшим» великому князю и принял с ним мирное «докончанье»117. Мир с Москвой и отказ от соперничества с нею, быть может, как продолжение и утверждение той «любви», какую «взял» его отец, князь Константин Васильевич, с в. к. Иваном Ивановичем, остались характерной чертой княжения Константиновича Андрея118. Но и в Суздальско-Нижегородском великом княжестве и вне его еще бродили силы и настроения, враждебные великокняжескому значению Москвы. Во главе их попытался встать брат Андрея Дмитрий Константинович.