— А я бы знаете, как сделал? Я бы возвел вокруг Чемоданов художественную ограду. И еще можно снаружи пристроить башенки, а по всему периметру, на достаточном расстоянии, — ров с водой, чтобы было похоже на крепость. Для большей неприступности. Но только я за то, чтобы все работы производить исключительно снаружи!
— Это правильно, — поддержал Упендра. — Зачем нам соваться в чужие чемоданы? Тем более, что это — коллекция.
— Ну, что ж. Снаружи — так снаружи, — согласился обрадованный Коллекционер. — Я не против.
Он рассудил, что препятствовать им он все равно не в состоянии, для этого ему пришлось бы бросить работу и сидеть безвылазно дома. «Но чем больше они будут заняты снаружи, тем меньше им захочется совать свой нос в чемоданы. Так что пускай», — решил он.
К тому же он мысленно уже видел Чемоданы преображенными, в виде прекрасного архитектурного ансамбля, от которого веет стариной и неприступностью. Этот образ как нельзя лучше выражал его меланхолию.
— А здесь, на столе, я поставил бы что-то вроде беседки, — продолжал Чемодаса. — Для наблюдения.
— Что может быть лучше! — мечтательно произнес Упендра, — Вечерами сидеть в беседке, пить чай и любоваться стариной.
— Действительно, что может быть лучше? — согласился Коллекционер. — Сидеть в беседке с видом на Чемоданы, пить чай… Кстати, не пора ли нам перекусить?
— Честно говоря, не отказались бы, — признался Упендра.
И Коллекционер отправился на кухню за чаем и бутербродами.
23. Едва он остался один, как на него вдруг снова нахлынули сомнения. «И чему обрадовался? — начал он укорять сам себя. — Ведь до сих пор так и не выведал, кто они такие. Хуже того: сам, как дурак, зачем-то рассказал о коллекции. Теперь придется все начинать сначала, а насчет чемоданов сказать, что пошутил».
Он наточил поострее сапожный нож, достал из холодильника сыр и уже собирался заняться бутербродами, но вдруг подумал: «А все-таки странно: как они успели все это проделать за такое короткое время? Что-то здесь не то… Что-то во всем этом есть такое…»
Неожиданная и ни на чем не основанная догадка пронзила его, словно удар электрического тока. Позабыв о дипломатии, он вскочил, опрокинув табурет, опрометью бросился в комнату и прямо с порога, севшим от нового потрясения голосом спросил:
— Скажите пожалуйста, вы случайно не чемоданные жители?
Чемодаса просиял в радостной улыбке и, без сомнения, закивал бы в ответ, если бы только у него было чем кивать, но, увидев у Коллекционера в руке сапожный нож, оцепенел от ужаса и так и остался стоять с открытым ртом. Упендра же быстро выступив вперед и, заслонив его собой, решительно сказал:
— Нет, разумеется, мы — не чемоданные жители. Как только вам могло такое прийти в голову? Мы — лунные жители.
— Лунные жители? — в один голос переспросили Коллекционер и Чемодаса. Неизвестно, кого из них больше поразило заявление Упендры.
— Да, мы — лунные жители, — твердо сказал Упендра. — Сегодня ночью мы прибыли с Луны. Несите чай, и мы ответим на все ваши вопросы.
И Коллекционер вновь отправился на кухню.
Книга VIII. (2-я Поверхности)
1. Когда-то, довольно давно, чуть ли не в детстве, Коллекционеру довелось прочесть воспоминания одного знаменитого путешественника, достоверно описывающие жизнь на Луне. В этих воспоминаниях между прочим сообщалось, что лунные жители способны носить свои головы подмышкой и даже, в случае надобности, посылать их с различными поручениями.[92] Поэтому у него не было особых оснований не верить Упендре. «Что ж, — думал он, — это похоже на правду. В каком-то смысле мне даже повезло, что они остановились именно у меня. От них можно узнать много интересного».
Например, его давно интересовал вопрос о том, как на Луне обстоят дела с чемоданами, поскольку в той книге об этом не было ни слова.
2. Тем временем между Упендрой и Чемодасой происходил следующий диалог.
— Зачем ты обманул коллекционера? — спросил Чемодаса, как только они остались одни.
— Какого коллекционера? — удивился Упендра.
— Что значит «какого»? Нашего соседа, Стяжаева. Зачем ты сказал ему, что мы не чемоданные жители? Все равно он рано или поздно узнает правду, и будет стыдно.
— Начнем с того, что он не коллекционер, — сказал Упендра.
— Как это?
— Очень просто. Коллекционер — это тот, у кого есть коллекция. Надеюсь, с этим ты спорить не станешь?
— Допустим. И что из этого?
— А то, что, насколько мне известно, о твоем Стяжаеве этого уже не скажешь.
— Верно, — согласился Чемодаса, — Только знаешь, может, пока не стоит ему об этом говорить? А то еще расстроится.
— Вот именно. А ты заладил: «Чемоданные жители! Чемоданные жители!» Какие мы с тобой чемоданные жители, если давным-давно не живем в Чемоданах?
— Но мы и не лунные жители.
— А что нам мешает ими стать? Лично я не исключаю для себя ни одну из возможностей. Кто может поручиться, что в скором времени мне не представится возможность отправиться на Луну?
— Как? Ты уже решил лететь на Луну? — засмеялся Чемодаса. — Не рановато ли?
— А почему бы и не полететь, если предложат? Что тебя в этом удивляет? Если кто и достиг предела своих мечтаний, так только не я. Может, для кого-то это хоромы, а я них смотрю лишь как на временное пристанище, и не более того.
3. В комнату вошел Коллекционер с чайным подносом.
Когда стакан и блюдце были наполнены, Упендра сказал:
— Если не ошибаюсь, вы собирались о чем-то спросить.
— Да. Мне очень интересно было бы узнать, как на Луне обстоят дела с чемоданами.
Упендра отхлебнул из блюдца и сказал:
— На Луне с чемоданами дела обстоят двояко, — и занялся бутербродом.
— А не могли бы вы рассказать об этом поподробнее? — попросил Коллекционер.
— Отчего же не мог бы? Конечно, мог бы, — сказал Упендра и снова отхлебнул из блюдца. — Не стесняйтесь, спрашивайте по порядку обо всем, что вас интересует.
Коллекционер немного подумал и спросил:
— Кто на Луне занимается изготовлением чемоданов?
— Никто, — ответил Упендра с набитым ртом.
— Никто? — удивился Коллекционер, — Но откуда же они в таком случае берутся?
— Из природных источников, — сказал Упендра. — Они возникают естественным путем, а затем используются в хозяйстве, по мере надобности. Все, что есть на Луне: мосты, дороги, общественные здания, дома местных жителей — сделано исключительно из чемоданов, причем самого лучшего качества.
— Но почему лунные жители решили использовать в своем хозяйстве именно чемоданы? — взволнованно спросил Коллекционер?
— Очевидно, потому что в природе Луны нет ничего другого, — сказал Упендра, — Сама Луна, как известно, имет форму чемодана.
— Что вы говорите! А мне она всегда казалась круглой, как тарелка.
— Совершенно верно, — сказал Упендра. — Всем земным жителям Луна представляется круглой как тарелка, точнее сказать, как шар, а еще точнее — как глобус, потому что они живут на Земле, которая сама, как теперь уже точно установлено наукой, имеет форму глобуса. Те же, кто живет в чемоданах и чье зрение лучше приспособлено к восприятию чемоданных форм, видят Луну такой, какова она и есть на самом деле, то есть в форме чемодана.
— Вы о ком говорите? — насторожился Коллекционер.
— Да о ком угодно. Если хотите, о тех же чемоданных жителях.
— Если можно, давайте лучше о них не упоминать, — попросил Коллекционер, — Поскольку я имею дело с чемоданами, мне о них слышать лишний раз неприятно.
— С удовольствием, — согласился Упендра. — Честно говоря, я и сам от них не в восторге. Просто к слову пришлись. Итак, Луна имеет форму чемодана. Снаружи она напоминает огромный чемодан, сделанный из белой крокодиловой кожи, с блестящими украшениями из крокодильих зубов.
— Как это, должно быть прекрасно! — восхищенно произнес Коллекционер. — И как досадно, что мы, жители Земли, не можем любоваться Луной в ее настоящем виде!