Кот облизнулся и издал низкий хриплый звук, отдаленно напоминающий кошачье мяуканье.
— Кажется, клюнул. Пошли, — прошептал Упедра.
И они направились к подъезду, а кот, нетерпеливо шевеля кончиком хвоста, двинулся за ними. Когда поднимались по лестнице, Упендра тихо сказал:
— Не знаю, как тебе, но лично мне он неприятен. Надо бы с ним посдержаннее, чтобы не стал потом в друзья набиваться.
Они пришли в свою квартиру. Пропустив в комнату кота и ссадив Упендру на стол, Дмитрий Васильевич вернулся на минуту в прихожую, чтобы повесить плащ и шляпу и запереть входную дверь.
Вдруг он услышал душераздирающий крик. Он бросился в комнату. В это время кот уже спрыгивал со стола, сжимая в зубах отчаянно вопящего и вырывающегося Упендру.
Стяжаев закричал не своим голосом и затопал ногами. Взрогнув от неожиданности, хищник всего лишь на миг невольно разжал зубы и выпустил свою жертву. Но этого оказалось достаточным Упендре, чтобы принять единственно верное решение. С молниеносной быстротой он вскочил на ноги, прыгнул в стоящую неподалеку тележку бескатушечного автомобиля и отстегнул кючок. Кот громко фыркнул и отпрянул. Его единственный глаз выражал злость и недоумение. Он не мог понять, куда это вдруг так неожиданно исчезла его еда.
Однако провести его было нелегко. Это был опытный хищник, сильный, свирепый и зоркий. Очень скоро он заметил Упендру. Два гигантских прыжка — и он почти настиг его. Но Упендра и на этот раз не растерялся и в мгновение ока перескочил в соседнюю тележку.
Началась погоня.
Спасибо Чемодасе, все автомобили находились в состоянии готовности. Ловко перепрыгивая из тележки в тележку и вовремя отстегивая крючки, Упендра всякий раз успевал уйти из-под самого носа разъяренного преследователя. Но скоро ноги его с непривычки начали уставать. Он тяжело дышал. Стяжаев хотел прийти к нему на помощь, но зверь, вильнув в прыжке, мощным боковым толчком сбил его с ног. Падая, он ударился виском об угол стола и потерял сознание, а когда пришел в себя, в комнате было пусто.
— Упендра! — слабо позвал он.
Из-под дивана, фыркая от пыли и мрачно озираясь, вышел кот.
— Кровожадная тварь! Я убью тебя! — не помня себя, закричал Стяжаев и, схватив со стола нож, бросился на кота.
Но кот, ловко прошмыгнув между его ногами, выбежал в прихожую и через незатворенную дверь выскользнул из квартиры. Стяжаев погнался за ним. Он несся по лестнице, перепрыгивая через четыре ступеньки и размахивая ножом.
Однако догнать кота ему так и не удалось. Рыжего убийцы простыл и след. Ни во дворе, ни на улице, ни в подвалах его не было.
11. Когда совсем стемнело, Дмитрий Васильевич прекратил бессмысленные поиски и пошел прочь от своего дома. Он шел широкими шагами, сам не зная куда, лишь бы уйти подальше от своей опустевшей квартиры, где его ждали только горькие воспоминания.
Ноги понесли его по привычному маршруту, и вскоре он оказался на свалке.
К счастью, ночь была безлунной. Если бы на небе оставался хоть краешек месяца, Стяжаев не вынес бы своего горя, он бы просто умер от разрыва сердца или сошел с ума. И без того он не щадил себя, говорил себе такие жестокие слова, каких не сказал бы ему даже лунный трибунал. «Размечтался о награде! Пригласил к себе чуть ли не всех жителей Луны! «Милости просим!» — И не смог уберечь даже двоих! Всего лишь двоих, которые мне доверились. Двух выдающихся граждан, первопроходцев! Одного попросту выжил, а другого… — не в силах больше сдерживаться, он зарыдал на всю свалку, — Другого скормил бродячему коту!»
От его безутешных рыданий даже светлячки притихли: одни погасли, другие перестали мигать.
— Найти и уничтожить! Это — мой долг перед Упендрой, перед Чемодасой, перед всей Луной. Последний долг, который я могу заплатить, — как клятву, повторял Коллекционер. — Я всех растерял… Была коллекция, но я от нее отрекся… Теперь осталась только месть, и больше ничего в жизни. Я найду его.
Тут же у него родился мрачный план:
«Я составлю такое объявление: «Срочно! Разыскивается кот. Пожилой, рыжего окраса. Особые приметы: не хватает одного глаза. Все что угодно — тому, кто задержит и доставит по адресу».
Он вспомнил, как уже однажды писал похожее объявление. Писал почти без надежды, полный тоски и отчаяния, почти как сейчас. Тогда ему казалось, что ничего худшего уже и быть не может. А теперь? «Ключи на месте, коллекция цела, но что мне от этого, когда я остался совсем один?»
12. Неожиданно для него самого, к его скорби, казалось охватившей все его существо, вдруг приложилась посторонняя мысль. «А ведь ключи вернулись. Коллекция со мной, и я теперь один, значит можно…».
Как ни черно было у него на сердце в этот горький час, как ни стыдился он своего внезапно вспыхнувшего желания, но ему нестерпимо захотелось немедленно, сию же минуту открыть свои чемоданы. Он решительно направился домой, уверяя себя в том, что идет составлять объявления, и в то же время ясно понимая, что приступит к этому не раньше, чем замкнет последний чемодан. Он шел, и ему казалось, что пальцы его уже ласкают прохладную бугристую поверхность. Словно наяву ощутил он кисловато-терпкий, ни с чем не сравнимый запах старой кожи — и громко повторил:
— Я отомщу.
13. Каково же было его изумление, когда, переступив порог комнаты, он увидел живого и невредимого Упендру, расхаживающего по столу, и, как обычно, на руках.
— Где ты был? — только и смог вымолвить Коллекционер.
— Лучше скажи, где ты пропадал все это время! — возбужденно заговорил Упендра. — Самовар успел остыть! Я не знал, что и думать. Вполне допускаю, что человеку вдруг захотелось побыть одному, каждый на это имеет право. Но ты ведь мог предупредить, что уходишь. Поверь, я не стал бы навязываться.
— Извини, — только и сказал Коллекционер.
Он так устал от своих переживаний, что теперь, когда все было позади, рассказывать о них ему уже не хотелось. К тому же, сейчас ему хотелось только одного.
— Мне предлагали остаться на ужин! — продолжал Упендра. — Я отказался, думал, ты меня ждешь.
— Кто предлагал?
— Чемодаса и Марина, его соседка. Между прочим, она отлично готовит. И вообще, он там неплохо устроился. Слушай! У меня идея. Сейчас мы с тобой быстро моем руки и идем к ним. Еше не поздно. Я думаю, они только садятся.
— Я никуда не пойду. Я не голоден, — запротестовал Коллекционер.
— А что тут такого? Зайдем чисто по-соседски, на огонек. В этом случае приглашение совсем не обязательно. Между прочим, я тоже не голоден и иду вовсе не затем, чтобы набить брюхо. Просто не хочу их обижать. Чтобы у любей не создалось впечатление, будто я пренебрегаю.
— Вот и прекрасно, — сказал Коллекционер. — Ты иди, а я останусь.
— Ты так думаешь? Ну, что ж, оставайся. Правда, тогда тем более непонятно, зачем я столько времени тебя прождал. И раз так, то уж, по крайней мере, помоги мне добраться.
— Разумеется.
Коллекционер снял его со стола, перенес через комнату и ссадил на полу возде дивана. Дальше Упендре предстояло идти пешком. После истории с котом в комнате не осталось ни одного застегнутого автомобиля.
— На всякий случай, если засижусь, спокойной ночи, — сказал Упендра. — По-моему, соседка — очень даже неглупая женщина, с ней интересно поговорить. Да, кстати! Если меня кто-нибудь будет спрашивать, направляй всех туда.
— Спокойной ночи, — сказал Коллекционер.
Ему не терпелось остаться одному.
14. Как только стихли шаги Упендры, он запер дверь комнаты на щеколду, задернул штору, снял с гвоздя тяжелую связку ключей и, осторожно сняв с постамента Статую Свободы, переступил через крепостную стену.
Стараясь ничего не повредить, он убрал шпиль, снял купол вместе с башней, отсоединил картонные пристройки и аккуратно разложил их на полу, вне территории Чемоданов. Потом присел на корточки, закрыл глаза и медленно провел ладонью по шершавой коже Крокодила…
Выбрав из связки самый большой ключ, он вставил его в замок, медленно повернул, потом еще немного помедлил, чтобы перевести дух, — и поднял крышку…