Я нахмурился. Черт подери, я что, стал заложником собственной кривой команды, отданной ПРОЦу? Что делать-то? Так, без паники. Из любой проблемы есть выход, иногда даже не один. Главное — не сидеть, сложа руки. Я открыл сообщение, и принялся набивать Аксеновой: «Заноза, я пришел в себя, нахожусь в Скалистом Трезубце! Пиши, где встретимся…» — посмотрел на него… и отправил в черновики.
Не принимай поспешных решений, одернула меня просыпающаяся профессиональная болезнь. Во-первых, изучи информацию полностью. Вон, еще три сообщения от той же Вероники. Да и от остальных — под сотню. А уже потом — все телодвижения. И вообще, вали куда-нибудь, нечего стоять посреди точки возрождения.
Я врубил Скрытность, и добрался до ближайших зарослей, чуток углубился в них, удостоверился, что поблизости нет мобов, забрался на поваленное дерево, выбрал удобное место, и уселся разбирать корреспонденцию.
Большая часть писем особой ценности не представляла: Вика, например, в пятнадцати письмах интересовалась, все ли у меня в порядке, причем чем более свежим было письмо, тем большим был градус обеспокоенности. Впрочем, они меня больше обрадовали, хоть что-то в этом мире остается неизменным. И хорошо, когда неизменное чувство — это любовь. Примерно такие же были письма сокланов и Элеоноры — вначале они проклинали меня, но уже вчера их больше интересовало, куда я пропал, и почему не появляюсь в Барлионе двое суток.
В клане дела шли неважно: замок-то они защитили, но потери среди административного состава были настолько ужасающими, что планировать сколько-нибудь масштабные ответные удары было невозможно. Одним из последних сообщений прошло что-то о том, что пропал Мел. Алларика периодически сообщала о том, что последний раз спала завтра. Пуш написала только один раз, и очень коротко. Всего-то пару сотен раз продублировав «козлина».
Заноза тоже ничего нового не писала, только дублировала сообщения каждый день, чуть ли не по расписанию. Олли была более информативна — она сообщила, что им с Аксеновой удалось вовремя остановить Ремизова, он был взят под стражу, но и меня, и Веронику, и Жлоба откачали с огромным трудом, и всех нас по-прежнему содержат в состоянии медикаментозной комы. Она тоже просила выйти на связь с ней. Сообщение было одно-единственное, два дня назад.
Информации для анализа было минимум, поэтому я проверил онлайн статус всех своих адресатов… И почему-то не удивился, увидев там Жлоба, Занозу, Элеонору, но не увидев Вики. У нее должны быть занятия, а вот первые трое теперь могут рубиться чуть ли не сутками. Что, наверное, и делают.
Сидя в одиночестве на природе, я подумал о том, где же я ошибся?
Я что, хотел чего-то необычного. Чего-то запредельного? Ведь нет же?!
Все, что мне хотелось — любить и быть любимым, дружить, заниматься тем, что мне нравится. Быть частью чего-то большего — состоять в клане, помогать другим, быть полезным. Я ведь даже учился хорошо для того, чтобы мне не мешали!!! И чего я добился за какие-то полгода?
Лучший друг кинул. Девушка, которую я любил, предала, причем не один раз. Старый клан объявил меня предателем. Ну, эти хотя бы все справились при моем минимальном участии…
Новые друзья — в тюрьме. Новые соклане — разбиты, рассеяны. Причем к их положению я приложил посильное участие, ведь «ответка» пришла именно за мои проекты. Новое место учебы и новое место работы подкинуло таких проблем, что я… Я чувствовал себя способным убить кого-нибудь. Просто за то, что он пытается помешать моим планам. И убью, да. Если будет так уж необходимо.
Ну, слава Богу, хотя бы с девушкой пока все в порядке. Уже достижение.
О себе лучше не вспоминать, а то так можно и разбежавшись, прыгнуть со скалы.
Я оскалился и поймал зубами хвост, так вовремя выплывший в поле зрения.
Не дождутся!
Выплюнув бронированный набалдашник на конце хвоста, так некстати попавший на зуб (кстати, появился не так давно, все благодаря тренировкам с Занозой), я зло уставился на список контактов.
Самым устойчивым чувством у меня было желание послать все к черту и пропасть на пару-тройку недель, но не сейчас! Все это добро разгрести не получится ни у соклан, ни у Соколова, ни у Занозы. Ни у меня, если я буду действовать один.
Итак, Аксенова. Выслушаем ее, раз она просила обратиться к ней первой.
«Вероника, я тут! Где ты, готов встретиться!»