- Спасибо, вы очень помогли, - поблагодарил он девушку.
Она покраснела, по-старомодному присела в книксене и упорхнула. Маленькая летающая мельница. Забавно. Она все-таки принесла пользу – подтвердила мнение, в котором уже укрепился Кэл.
Он пропустил мимо себя темные коридоры готически вычурного здания и осторожно вошел в комнату Иветты. Ничего не случилось. Девушка устроилась на подоконнике и болтала ногами. Сегодня она отвернулась от осени.
- Добрый день, Иветта.
Моргнул.
Она так близко, что ее нос почти касается его. Глаза за ажурной вуалью смотрят пристально. В комнате светло, и видно каждую черточку ее лица.
У мужчины перехватило дыхание.
- Здравствуйте, Кэл. У вас красивое имя, вы знаете?
- Это не имя, а сокращенная фамилия. Я инвестигатор Кэлларт.
- Если вы сами просите вас так называть и люди зовут вас Кэл, значит это ваше имя. В каком-то смысле. Разве нет?
В каком-то смысле это действительно так. Она была в этом уверена. Багряные губы хищно изогнулись.
- К тому же оно все равно красивое.
Инвестигатор не нашел, что ответить. Вместо этого он моргнул.
В помещении снова сумерки, как перед тайным погребением. Девушка исступленно билась в стекло. Спутавшиеся волосы сплелись в сеть, не пуская к окну.
- Прекратите, - умоляла она.
Кулак наконец прошел сквозь преграду. Мощный порыв ветра наполнил комнату осколками, мелкими, крупными, проходящими через тело и украшающими мрачные картины на стенах красными крапинками. Стекло освободило Иветту от пут. Ленты, полоски разрезанного платья, развевались, как вороньи перья. Она стояла босыми ногами на блестящей пыли, держась за раму и глядя в манящие колодцы луж внизу. Если прыгнуть в них, то можно попасть прямо в отражающееся небо. По крайней мере одна из них двоих должна это сделать, чтобы вторая жила спокойно.
- Стой!
Она с досадой повернула голову. Странный бледный мужчина с испуганным лицом, неужели он боится за нее? Зачем?
- Иветта, я пришел спасти тебя!
- Спасти? – беззвучно повторила она.
Что еще он говорит? Она больна из-за собственного решения и собирается падать в кошмар? Но там синее небо, о чем это он? Ах, она ничего никому не должна? Даже себе? Как он очаровательно ошибается. Но пусть все же небо подождет.
Иветта ступила на пол. Кэл моргнул.
Комнату освещал ясный закат. Приятно пахло пышными цветами, выросшими на обоях. Девушка улыбалась, водя пальцами по лицу инвестигатора. На нем сначала появились тонкие перламутровые губы, потом румянец, очертились линии бровей. Его кожа, она… Стала светло-персиковой! Из него делали человека, а он не мог и шевельнуться.
- Так куда лучше, вы не находите? – нежно спросила Иви.
- Перестань, - прохрипел он.
- Потому что если вы станете здесь обычным мужчиной, то исчезнете?
Он кивнул.
- Ты не можешь…
- Могу, - удивилась она. – Это моя фантазия. Да, это стоило бы сделать той, второй, ведь это я всю жизнь, с самого детства поступаю так, как того требует долг. Но вы сами нас объединили. Хотим мы того или нет, мы одно целое.
Он вырвал из тягучего пространства руку и провел перед своим лицом. Оно снова гипсовой маской смотрело на девушку.
- Я доктор, который тебя вылечит.
- Ох, какой ловкий, - она осуждающе покачала головой. – А если я не хочу ле…
Она замерла на полуслове – брови удивленно вскинуты вверх, – не веря в этот страшный оскал напротив. Вокруг талии сомкнулся очередной обруч. От вчерашнего осталась только нить. Безумная, упрямая сила. Что бы она натворила, если бы не выдержала и эта преграда?
Кэл выдохнул и оглянулся. Ничто в комнате больше не указывало на отклонения. Хорошо. Третий, последний обруч будет сдерживать девушку недолго, но этого хватит, чтобы закончить работу. Причина уже известна, нужно только достать и заблокировать воспоминание-разделитель, колом вонзившееся в душу девушки. Она сказала «с детства». Губы мужчины растянулись. Это будет легко.
Он встал на колени и погрузил правую руку по локоть в Иветту. Она вздрогнула, страдальчески сжав плечи.
- Не бойся, - тихо успокоил инвестигатор. – Скоро все закончится.
Осколки царапали кожу, но Кэл продолжал ощупывать каждый по очереди. Нашел! Он был крупный, в коконе из шипов, пустил корни по всему дереву – основе личности. Их пришлось оборвать – без них разделитель было не вытащить. Отростки немедленно закровоточили, но Кэл не обратил на них внимания. Если он отыскал то, что нужно, то клей все исправит. Пока же это было неизбежное зло.
Острые края – ножи впивались в ладонь инвестигатора, раздирая ее до мяса. Паркет покрылся алыми каплями, но мужчина улыбался в предвкушении. Размах, удар – и снова по венам течет горячее чужое воспоминание, заставляя короткие ногти цепляться за гладкий пол.