Четвёртое мытарство чревоугодия проскочили почти без задержек. Хотя и водились за Василием грехи пьянства, курения, переедания и даже наркомании (травку пробовал курить), но все они имели место в далёкой молодости. Во взрослой жизни сторож был к себе очень требователен, знал меру в вине на праздниках, бросил курить, едва женился, проявлял умеренность в принятии пищи и периодически лечил себя голодом. Этого хватило, чтобы отвязаться от тёмных прокуроров.
На пятом экзамене лености и тунеядства пришлось немного застрять. Василия завалили минутами лежания на диване и просмотра телевизора, которых скопилось за всю жизнь почти шесть лет. Ему припомнили, что он ленился выполнять свои обязанности на работе (играл в компьютерные игры, выходил курить, болтал с соседями по кабинету, опаздывал), тем самым брал плату за невыполненную работу; ленился ходить в церковь и читать светлые книги; ленился гулять с детьми, помогать жене по дому, рано вставать и убирать за собой вещи; вспомнили и несколько месяцев тунеядства, когда он не работал и жил за счёт мамы или жены… и ещё много-много грехов лени, все и не перечислишь.
Хранитель искал в светлофоне компенсирующие поступки и дела, но нашёл не так много: только переработку на службе, субботники да помощь друзьям и соседям по хозяйству. Миссия по спасению сторожа, казалось, была обречена на провал, но тут экран засветился ярким светом. На светлофоне появились кадры из детства: Василий вместе со своей бабушкой помогает убираться в церкви. Маленький мальчик тщательно чистил подсвечник, мыл вазу и подметал ступеньки. Свет от экрана достиг грехов, и они сгорели прямо на глазах.
Василий пребывал в уверенности, что шестое мытарство воровства пролетит и не остановится – он ведь никогда не воровал и не брал чужое. Да не тут-то было. Тёмные всё-таки нашли что вменить: они притащили целый ворох бумаги, ручек и карандашей, степлер, дырокол, скотч и конверты – всё это Василий приносил с работы домой детям. Старик даже удивился, что это всё является воровством, он считал, что раз лежит на его рабочем столе, значит, он имеет право этим пользоваться по своему усмотрению, это его расходники.
Защитник заметил удивление Василия и обратил внимание прокуроров на этот факт. Совершенно очевидно: если бы он знал, что это воровство, то никогда бы так не поступил. Но незнание не освобождает от ответственности. Пришлось жертвовать немногочисленными жемчужинками милостыни. Светлые сокрушались об их потере, потому что они весьма понадобятся на следующем этаже – мытарстве скупости и сребролюбия.
Василий отнюдь не считал себя скупым человеком. Но обвинители его мнение не разделяли. Они доставали заначки, припрятанные от жены; дешёвую обувь, которая натирала мозоли всем членам семьи; чайник, приобретённый на распродаже и сгоревший спустя две недели; старые журналы, которые никогда не читал; старые рубашки, которые давно не носил… и ещё много разнообразных вещей кидали к ногам Василия, которыми он не пользовался, но хранил, не выкидывал и никому не отдавал.
Вот здесь как раз и пригодилась бы милостыня, но её уже не осталось. Нечасто Василий одаривал просящих. Он руководствовался принципом: «Подавать только старушкам, остальные сами могут заработать».
В руках у хранителя оказалась крупная жемчужина, которую он протянул тёмным, – это был случай прощения долга. Когда-то Василий простил внушительный долг сестре, вот сейчас это всплыло, и очень кстати.
Грехи, собранные для следующего мытарства – лихоимства (неправедных приобретений), – просто повергли старика в шок. Он и подумать не мог, что вполне законные способы увеличения доходов считаются грехами. Здесь речь шла о счёте в банке, на который ему перечисляли пенсию. Василий подрабатывал сторожем, денег на жизнь ему хватало, и поэтому пенсию со счёта не снимал, а копил дочери на машину. Теперь выясняется, что банковские проценты по счёту – неправедно заработанные деньги. И если светлые адвокаты не придумают, как откупиться, он рискует из-за этих процентов отправиться в Преисподнюю.
Защитник откуда-то вытащил кредитный договор, по которому Василий обязан был выплачивать немалый процент. Денежные суммы, которые он потерял во время махинаций банков по вкладам с убиранием нулей. Данные потери с лихвой перекрывали все заработанные неправедным путём деньги, но обвинителям этого показалось недостаточно. Сторож сам виноват, что доверял банкам и подписывался на проценты, никто его не заставлял. Пришлось святому достать из мешочка свои последние молитвы о спасении старичка.
Василий не обманывал никого в делах и на работе, платил наёмным работникам на стройке дачи все обговоренные суммы, никогда не участвовал ни в каких афёрах. Поэтому через этаж мытарства неправды их пропустили не задерживая.