Грех убийства за Василием не значился, он всегда бережно относился к любой форме жизни: мух с комарами без причины не трогал и сокрушался над каждой нечаянно раздавленной букашкой. Но на четырнадцатом мытарстве он получил от минус-фемтообъектов четыреста восемьдесят три пинка, сто тридцать четыре удара, и пятьсот семьдесят восемь раз его толкнули – тёмная братва отрывалась на славу. Минусы, зная, что душу Василия с этого этажа не сбросить, просматривали на светлофоне последние кадры его жизни и злились всё сильнее. Как уже говорилось, Василий, разнимая дерущихся ребят, поплатился за это жизнью, и его поступок был приравнен к подвигу.
Бывший сторож буквально вполз на пятнадцатый этаж – чародейства, спиритизма и колдовства. Он лежал на полу и смиренно ждал, когда решат, виновен ли он в том, что его в детстве возили к бабке грыжу заговаривать или нет. Василий так устал от всего, что мысль в голове была только одна: «Будь что будет, на всё воля Божья». В итоге стороны сошлись на том, что Василию тогда ещё не было и семи лет, а потому дело замяли.
Хранителю пришлось поднимать Василия с пола и восходить с ним на следующее мытарство – блуда и прелюбодейства (объединённые в одно для экономии времени). Не успели они войти в комнату, как их окружили субъектши адской красоты.
– Ты помнишь эти ножки? Это была я…
– Посмотри на мою грудь, помнишь?
– А я – твоя любимая секретарша…
– А я – девушка из бара… – томно манили к себе тёмные дамы.
Василий всё это помнил. Он действительно в молодости глазел на всех красавиц, флиртовал сразу с несколькими. Ни одну мимо не пропускал – выбирал себе жену таким образом. Вот теперь «красавицы» пялились на него, заигрывали, целовали и соблазняли. А рядом на громоздком телевизоре крутили все развратные фильмы и передачи, которые он когда-либо просматривал, все страстные поцелуи актёров, танцы, песенки и пошлые речи.
Василию стало омерзительно до тошноты, он закрыл глаза и отвернулся. Искренне любя свою жену, по-настоящему близок он был только с ней, жили супруги душа в душу. У него и мысли не возникало строить отношения на стороне. Светлый защитник вложил ему в руки замо́к верности в супружестве и ключ воздержания после смерти жены. Василий открыл ключом замо́к и сразу оказался на следующем этаже содомских грехов.
Что творилось на этом мытарстве, и описать противно. На грехошете проплывали кадры всяких излишеств в супружеских отношениях и его подростковые искания точек кайфа. Тёмные гоготали и катались по полу, наслаждаясь просмотром. А Василий умолял светлых прекратить невыносимый позор.
Здесь спасло лишь то, что он детей воспитывал в строгости и дочь замуж отдал непорочной. Один только этот факт перевесил все грехи разврата.
На мытарстве ереси в котелке предъявили сгустки чёрной булькающей хляби – его высказывания и мысли о Творце, церкви, священнослужителях. Василия крестили во младенчестве и в церковь водили в раннем детстве. А когда он повзрослел, то не ходил ни разу на литургию, ни разу не причащался и не исповедовался сознательно. Он был невоцерковлённым человеком, хотя существование Творца никогда не отрицал. Крест не носил, но на похоронах близких и друзей на панихидах присутствовал. Даже молился вместе со всеми об упокоении. Священникам не доверял и считал, что может общаться с Творцом без посредников.
По стенам были развешаны его плакаты эстрадных певцов и рокеров из детской комнаты, портрет царя Петра Первого, которым Василий восхищался, уже будучи взрослым. Здесь же стояли бюсты Ленина и Сталина с его рабочего стола.
Защитник опять включил светлофон и прокрутил видео, где Василий срывает плакаты со стены, убирает портрет Петра Первого в ящик и переставляет бюсты со своего стола на полки в другой офис.
Тогда обвинители спросили его, для чего нужны священники.
– Чтобы души пылесосить, мыть, чистить, питать, вести к Творцу. Очень жаль, что я это так поздно понял.
Хранитель отдал последнюю маленькую жемчужину доброго дела и, поддерживая Василия, повёл его к финальному экзамену.
Последним было мытарство немилосердия и жестокости. Тут предъявили спрутов, запаянных в капсулы: дёрганье девочек за косички; высмеивание одноклассников; унижение малышей во дворе; отказы знакомым, просившим помощи; отказы бродягам в милостыни; «ремённые передачи» в воспитании детей; ссоры с женой и её слёзы…
Грехов набралось немного, но крыть уже было нечем, запасы светлых истощились.
Растерявшийся Василий стоял в непомерной куче мусора. Чего тут только не было: фантики от конфет и жвачек, билетики, чеки, обёртки от чипсов и печенья, палочки от мороженого и «чупа-чупсов», окурки и скомканные пачки от сигарет, пробки от пивных бутылок – всё то, что пролетело мимо мусорных баков или было «спрятанно» под кустик! А теперь работало против старика, обличая его в немилосердном отношении к природе.