Научился понимать, научился говорить — и только хуже стало. Выяснилось, что хоть я и четланский правитель, но власти у меня никакой нет. А кругом враги: улыбающиеся в лицо и держащие за спиной острые обсидиановые ножи. Три месяца у меня ушло на то, чтобы укрепить власть, выявить врагов, покарать самых наглых из них. Три месяца, пока, наконец, я набрался сил для того, чтобы выбраться из горной долины Серой Воды на Великую реку. Выбрался — и оказался среди нового круга врагов. Непокорные четлане во главе с злобным Ицкагани; зловещие пурепеча, покорившие десятки малых племен. Помню, пришло мне в голову сравнение с пескариком, что стал самым крутым в большой луже, перебрался в пруд — а тут здоровые караси да щуки! Очень точное сравнение. Особенно, в том смысле, что пескарику назад в лужу тоже пути нет. Всё! Обозначился! Теперь либо на обед, либо шустрить да массу набирать. Чтобы у любой щуки пасть порвалась.
Вот она — моя масса. Воинства — Золотое да Черное. Первое — бывшие дворцовые стражи; вторые — бывшие рабы. И тех и других я решил довести до сотни, благо, захват Излучного и «запасы» местного вождя увеличило мою казну вдвое. Как говорится, пока бабки есть. Я велел Глыбе и Хвосту разбить своих людей на пять неполных двадцаток, чтобы «младший офицерский состав» привыкал командовать, и постепенно наполнять их завербованными воинами. Вербовка шла неспешно: не так уж много было желающих, да и не все подходили. Уже месяц прошел, а «золотые» двадцатки были заполнены процентов на 70, «черные» — на 80. В общем, это и к лучшему. Новички не составляли большинство, а значит, не навязывали свои представления о службе. Тянули лямку, как все.
И вот, месяц спустя, задумал я учения. С одной стороны, посмотреть на силы свои. Но кроме честолюбивого желания, нужно было убедиться, насколько умело и грамотно управляются мои «бессчетные орды», как умеют мыслить отцы-командиры, как исполняют приказы воины. Помню свой первый поход на горцев-оцколи — там ничего этого и близко не было. Захватом Излучного я уже пытался руководить, да вот войско, состоящее на три четверти из рабов и крестьян-ополченцев, было мало на что пригодно. Хорошо, настоящих боев в том селении не было — удалось мне заблаговременно его обезглавить.
А что будет сейчас? Все-таки воины обучаются, на их вооружение казна не скупится. Надо проверить, правильно ли мы всё делаем? Конечно, никаких настоящих боев и драк я допускать не собирался: золотые с черными и так «дружили» почти как кошки с собаками. Втроем мы придумали правила учений, согласно которым победа присуждалась без драки. Например, если заметно более крупный отряд окружал более мелкий, последний признавался побежденным. Ну, в крайнем случае, можно попытаться бежать. При равных столкновениях допускались толкания щитами, руками и ногами. Во избежание, у всех воинов отобрали реальное оружие и снабдили палками: длинными, короткими, тонкими и толстыми.
Золотых я обозвал горными, черных — низинными. Вторым велел идти по берегу Серой Воды и, как свечереет — обустроить лагерь. С естественными укреплениями, стражей. А первые должны были уйти в горы — также на день пути. Задача у подопечных Глыбы была — найти и захватить лагерь низинных. Соответственно, люди Хвоста старались этого не допустить.
— Черный Хвост, говори, — обратился я к другу, когда мы, наконец, уселись в стороне от бесячей раковины.
— Да что уж тут говорить… — вздохнул лидер проигравшей стороны.
— А вот всё подробно и говори! — нахмурился я. — Ты командир или кто?
Хвост кивнул. Непонятно, правда, с чем он согласился.
— Переход прошли хорошо: никто не отстал, всё время впереди дозоры ходили. Лагерь надежный у нас был — ты сам видел, владыка!
Я кивнул. Низинные нашли очень удобную для обороны площадку, за остаток вечера, как могли, укрепили ее завалами из камней.
— Потом я разослал к горам людей, за ночь они нашли три удобных перевала, по которым зол… горные могли подойти к лагерю. Значит, либо оттуда придут, либо вдоль берега. Я на каждый перевал отправил дозор — чтобы предупредили о враге. Собрали сигнальные костры и держались наготове. В лагере оставил пятерку воинов, а с остальными прошел к востоку.
— Зачем?
— Там место удобное: высотка и видно далеко на все стороны. Там можно и за рекой, и за горами следить.
— А почему решил в лагере не обороняться?
Хвост молчал. Конечно, у него был ответ. Но он прекрасно помнил, чему я его учил и понимал, что это неправильный ответ. Черные не хотели выглядеть трусами и отсиживаться в лагере. Моя стража презирала их, упорно не желала считать настоящими воинами, поэтому бойцы Хвоста из кожи вон лезли, чтобы доказать обратное. Но, исходя из того, чему я его учил, это было проявлением слабости. И мой младший «генерал» это знал. Знал! Но ничего не мог поделать с собой. Да и с подчиненными.