— Ну и дальше что? — спросила Лиза,
— Уйди. На фиг! — Вовчик ещё раз тщательнейшим образом обшарил весь двор; разрезал себе колено о торчащий из земли кусок стекла и два раза вляпался в чьи-то засохшие кучки.
Ни капли крови, ни клочка волос из нечесаного хвоста. Если бы не взрыхленная земля, можно было подумать, что «такой же, только с крыльями» взял и упорхнул. Как лепрехун. Пегас, понимаете ли, обструганный. Псиса.
— Фил! — позвал Вовчик,
— Да?
— Чего скажешь умного?
— Ничего не скажу. Одно могу утверждать ответственно: птиц таких не бывает, а вертолет я бы ночью услышал, даже если сударыня в это время спала.
— Ни черта я не спала, понял, ты?!
— Всё-всё-всё, молчу.
— Собирайся, — сказал Вовчик. — Уходить будем.
— Нервничаешь, — шепнул ему на ухо Фил. — Расслабься. Как пойдем?
— А ты говорил, что на левом берегу дряни нет.
— Ну, говорил. Мало ли что я говорил? Значит, раньше не было, а теперь вот появилась. По воздуху.
— Бред собачий! — повторился Вовчик.
— У лошадёв нет крыльё… ё… ё… аш-ш… аш-ш… у-у-у… — Фил исполнил партию останавливающейся циркульной пилы.
— Фил, ты что?! Ты… да ты… — Вовчик бросился к мешку, разрыл кучу вещей и вытащил из-под самого низа упакованный комп.
На индикаторе отсека питания мигал красный светодиод «Battery low»[85].
— Ф-фу, напугал, — сказал Вовчик.
Запасные аккумуляторы относились к тем вещам, которыми Вовчик не пренебрегал никогда. Хоть оно и называется «память энергонезависимая» с гордым «джозефсоновская логика» на крышке, а бережёного бог бережёт.
— Убоище!
Филька нарисовал всё, что полагается при перезапуске…
— Мля, ещё один бэд[86], — сказал он, когда всё закончилось. — Пора на свалку.
— Ну, первый, что ли? — успокоил Вовчик. — Вернёмся, я тебя на стенд поставлю. Что ж ты, чудило на букву «м», не предупредил-то, а?
— Дык, как-то оно внезапно… Я, наверное, много чуши напорол? Ничего политического?
— Да не особо. Странно, однако: я эту батарею три недели назад поставил. Совсем ещё свежая…
Лиза заглянула в пролом двери:
— Ну, как там?
— Нормально.
— Да, знаете ли, во всем теле легкость какая-то неимоверная… — к удивлению (и некоторому испугу) Вовчика Фил исполнил несколько тактов из венского вальса, после чего снова проиграл соло на пиле и умолк.
— Да что ж это за ёб твою мать! — крикнул Вовчик.
Запасных батарей у него было две, обе он зарядил до упора перед выходом из Новгорода; но если одна из них сдохла сразу… Через пять минут выяснилось, что и вторая тоже. Да-а… В таком дерьме Вовчик ещё не плавал. Конечно, всё поправимо, по спецификации Филькина память без питания должна жить ещё лет тысячу, достать бы свежий аккумулятор… Только вот где?..
Вовчик попытался вспомнить, подключен ли Питер хоть к какой-нибудь энергосистеме, и не смог. Теоретически, конечно, должен: все-таки зона влияния; как же будешь влиять, если некому перекрыть крантик при случае? Только вот теории эти… С востока один, с севера другой, а погонный метр силового кабеля стоит о-го-го сколько — такое искушение, наверняка кто-нибудь отрежет; а друг другу-то свинью подложить — вообще первое дело. Что ж теперь, назад идти?
— Нет уж, фиг вам, — сказал Вовчик. — Дальше пойдем. Справимся сами… Если, конечно, ты…
— Я? Я иду.
— Думаешь, надо?..
Лиза нехорошо изменилась в лице, и Вовчик поспешил замять тему:
— Ладно, заметано. А-э… кстати, всё забываю спросить: ты раньше в Питере не бывала?
— Ну… на самом деле, один раз только мы как-то залезли в Мемориал… Это если по южной дороге идти. А в самом городе — нет.
— Мемориал, мемориал… не помню. А что там?
— Да ничего интересного. Когда-то большая каменная палка стояла: Борис говорил, за победу в Войне, только вся осыпалась уже, оставалось метров пять всего. Ну и вокруг что-то было понакручено. Тоже всё развалилось…
— За победу? А что, кто-то тогда победил?
— А как же!? Раз война, значит кто-то победил. Нас же не захватили, стало быть, наша победа.
Вовчик почесал в затылке.
— А если захватили?
— То есть как?
— А вообще, с кем мы воевали-то?
— Ну ты скажешь тоже!
— А все-таки?
— Ну уж не с Боровом, я думаю.
— С кем?
— Ну, с Боровом. Который в Бору.
— Понятно… Ты монатки собрала?
— Давно уж, дяденька. Так мы идём или где?
— Пошли, — Вовчик пристроился под рюкзак.
Тот полегчал за последнее время: всё-таки ели они от пуза — но всё равно было в нем не меньше двух пудов; ничего себе вес для не слишком крепкогона вид молодого человека.
На самом деле он утянул бы два таких мешка: практика всё же; а с обвязкой было вообще легко и свободно — рюкзак плотно облегает спину, нигде не жмёт, не давит, всё отрегулировано — лепота!
Выйдя на трассу, Вовчик обошел кругом расплющенное тело, чем-то неуловимо напоминавшее собаку, ковырнул носком ботинка блеснувший между осколков черепа крестовичок стабилизатора.
— Классно стреляешь, подруга. А патроны — дерьмо, не взорвались. Вот ведь сука! — помянул Вовчик продавца, вытащил пистолет и вогнал для очистки совести пулю в стену дома напротив.
Грохнуло, стена — полтора этажа, три кирпича в толщину — плавно осела, подняв кучу пыли.
— Н-да. Ладно, поверим.
Если в окрестности трассы ещё держался худо-бедно кое-какой порядок: по крайней мере, заросли на полотне вытаптывались и выдавливались — то, отойдя в любой боковой проезд, вы попадали в настоящие джунгли: жуткого вида растения, огромные зеленопузые мухи, ядовитые сикарахи с клешнями и жалами, пятна мха-стрекала… Сохранившиеся вертикали покрывало кружево лишайников — тоже весьма едких, как заметил Вовчик, неосторожно притеревшись к какому-то чудом не рухнувшему столбу.
Они свернули с накатанного сразу за руинами моста. Мост был какой-то дурацкий: не через реку, не через яму, а так — на ровном месте.
— Слушай, подруга, — обратился Вовчик к Лизе, — а ты мне вот что скажи… Ты детей собираешься заводить?
— От тебя, что ли?
— Да нет, вообще… Ну, вот вытащим твоего…
— Ни за что! — отчеканила Лиза.
— А-а-а… Ну тогда пошли.
Они прошли ещё метров сто. Ножей пока не доставали: несмотря на свою устрашающую пышность, кусты росли довольно редко, как бы специально, чтобы можно было пройти.
— А почему? — сказал Вовчик.
— Что «почему»?
— Ну, детей не хочешь — почему?
Он вдруг представил себе: лет сорок ему, борода, седина пробивается, рядом Лиза… Домик под стеной Кремля, огород, собственный комибайн… Сын — молодой, умный парень, весь в него. «Возьми, сынку, твоё время пришло…» — и отдать потёртый рюкзак и ребристый чёрный шарик размером в два кулака…
Он часто примерял к себе отцовство (теоретически) и по незнанию предмета думал, что своего ребенка учить легко и приятно… Додумавшись даже однажды, лежа в стогу сена после соития с очередной необъятной теткой и размышляя о высоком), что цель жизни любого уважающего себя мужика заключается в том, чтобы передать потомкам всю сумму накопленных знаний и навыков, он… короче, всё ещё пребывал в этом своем заблуждении.
— Потому, — отрезала Лиза.
— А всё-таки… если не секрет?
— Иди ты!…
— Да ладно тебе…
— Я. Не. Хочу. Об. Этом. Говорить. Понял?
— Ну как хочешь… — выдохнул Вовчик.
Не хочет и не надо. Может, уже попробовала… и судя по всему, не слишком удачно.
Ещё метров через пятьсот она сказала:
— А чего ты спросил?
Вовчик замялся:
— Ну дык… радиация всё ж таки.
— Ну и что, — безразлично сказала Лиза.
По голосу было похоже, что ей действительно всё равно. Настолько всё равно, что Вовчик ужаснулся. Видел он и такое…
….А на следующий день Толян нашёл Веру на соседней поляне: она висела на перекинутом через сук сыромятном ремешке, ногами чертила по повалившейся колоде… Какое синее было у неё лицо… И ничем это тело не напоминало Верку-Пончик — смешную пухлую девчонку, какой она была всего неделю назад… Скорее то, во что она превратилась, когда не вернулся Боб…
86
Бэд (англ.: Bad) — в данном случае сбойный участок в памяти; видимо, Фил обнаружил его в процессе тестирования при перезагрузке системы,