- Доброе утро, мисс Уэлшберри, - он нарушил тишину первым.
- Доброе утро, мистер Ральфус.
- Могу я пригласить вас к завтраку?
- Конечно. Простите, я совсем потеряла счет времени.
Кэтрин принялась поспешно собирать кисти и краски.
- Вам не стоит беспокоиться. У нас есть еще четверть часа. Вам понравился сад? – Виктор поднялся в беседку.
- Я в восхищении. Не удержалась от рисунка.
- Разрешите взглянуть?
- Прошу.
Виктор не просто бросил вежливый взгляд, он внимательно рассмотрел акварель, словно перед ним лежало полотно известного мастера.
- У вас талант, мисс Уэлшберри, - сказал он, возвращая рисунок автору.
- Вы очень великодушны.
- Могу ли я попросить вас об услуге нарисовать что-нибудь на память для нас?
- Я буду счастлива исполнить вашу просьбу, - с улыбкой ответила Кэтрин.
Она убрала краски в корзинку. Виктор с очередным «разрешите» взял ее сам.
- Я очень рад, что вы приехали. Сестре так не хватает общения, а теперь она в полном восторге.
Они шли вдоль розовой аллеи. На распускающихся цветах еще блестели капельки росы.
- Мисс Анабелла само очарование.
- Вы очень добры.
- Я всего лишь сказала правду.
- Она первым делом показала Вам сад, а я, если вы не возражаете, после завтрака я исполню обещание и провожу Вас в библиотеку.
- Буду весь признательна.
Перед завтраком Кэтрин заглянула в свою комнату и, оставшись в одиночестве, не смогла сдержать улыбки.
- Я выбрала очень удачное место для начала светской жизни.
До сих пор некоторые представители аристократических семейств смотрели на промышленников и торговцев сверху вниз, несмотря на то, что состояния последних зачастую превосходили их собственные. Те, кто и сами пробовали заниматься бизнесом, составляли меньшинство. Снобизм неискореним – так любил говорить отец. Джаред Ральфус из служащего железной дороги превратился в почтенного господина, и теперь он жаждал признания общества. Отсюда и любезность Виктора – стремление подружиться с семьей Уэлшберри. Будь на его месте какой-нибудь графский сынок, он бы смотрел на Кэтрин как на пустое место. Во всяком случае, так казалось ей самой.
- Глупости, - отозвался Ричард, когда она поделилась своими размышлениями с ним. – Виктор всегда такой с дамами. Видела бы ты его на работе…
Они вдвоем сидели в библиотеке. Кэтрин листала альбом с репродукциями риантских художников, а кузен развалился в кресле в газетой.
- Кто-то пытался осквернить статую Сонароса.
- Ту, что поставили на вокзале?
- Да. Его измазали краской.
- Некоторые альверсонцы хуже варваров.
- Это могли сделать и приезжие. Все-таки украсить железнодорожный вокзал изображениями старых богов – это довольно рисковая идея.
- Но как красиво они выполнены! Каота списана с сохранившегося солшберского изваяния, а выражения лица… Такое мастерство в наши дни встретишь не часто.
- Признайся, на вокзал ты заглядывала только посмотреть на эти статуи и даже не пожелала прокатиться на поезде.
- Да. А еще у меня есть работа мистера Якобса – подарок на двадцатилетие. На картине фронтон вокзала, и статуи изображены так четко.
- Не тот ли это Бастиан Якобс, что выставлялся недавно в Эйнской галерее?
Ричард отложил газету. Погруженная в изучение картин Кэтрин не заметила ехидную усмешку кузена.
- Да, я была на открытии выставки.
- То-то мне показалось, что сида на одной из картин похожа на тебя.
- Ничего общего, - вспыхнула Кэтрин. – вам с отцом приходят в голову глупости!
- А, дядюшка Джордж тоже так считает?
Ее спасла Анабелла, нарушившая их уединение. Девушка ворвалась в библиотеку с широкой улыбкой и звонко возвестила:
- Мисс Кэтрин! Я спешу вас обрадовать. Завтра мы поедем в лес, который вызвал ваше любопытство.
- Это прекрасная новость!
День прошел в разговорах, прогулках по саду, чтении книг и ожидании. Кэтрин даже боялась, что от волнения она не уснет.