Ричард вспоминал все это по дороге. Все, что угодно, только бы не изводить себя ожиданием. Вот только чего? Ричард был готов молиться всем богам, лишь бы увидеть дядю, сидящего за столом в кабинете и удивленно приподнимающего бровь.
- В самом деле, господа, откуда такая паника? Мне просто понадобилось срочно уехать.
На двери их встретила черная траурная лента.
Кэтрин сбежала по ступеням и толкнула дверь. Та послушно распахнулась, запуская хозяйку внутрь.
- Где, где?! - Кэтрин перебежала прихожую и едва не столкнулась с миссис Фейраск, экономкой.
Она суетливо озирала по стороном, пытаясь отыскать гроб, но не находила и, казалось, не заметила пожилую даму.
- Мисс, наконец-то вы вернулись! Дора, иди же сюда! - окликнула та горничную. - Мисс, на вас лица нет, присядьте.
- Миссис Фейраск, - наконец посмотрела на нее Кэтрин. - Папа… Его... нашли? - она уставилась на экономку с мольбой в надежде, что лента ей померещилась и отец жив.
- Ох, мисс, нашли. Детектив, как же его, Хардингтон, приходил, и ваш дядя приходил, он был на опознании...
Кэтрин закричала и, наверное, упала бы, если бы ее не подхватил Ричард. Ему самому происходящее казалось сном. Нет, он, верно, упал на охоте с лошади и сейчас бредит. Ричард занес сестру в гостиную и уложил на диван.
Прибежала Дора, при виде их она только захлопала глазами и запричитала:
- Доктора, нужно звать доктора, молодой госпоже плохо.
- Да замолчи ты! - одернула ее миссис Фейраск
- Никакого доктора, - обратился Ричард к экономке. - Воды. И бумагу, Мне нужно написать отцу.
- Принеси воды. И поставь чайник, - бросила она служанке. - Я сейчас чай заварю, и вам, и мисс Кэтти. Что-нибудь еще?
- Этот … Хардингтон оставил визитку?
- Оставил. Сейчас все принесу.
Миссис Фейраск ушла вслед за Дорой.
Ричард опустился в кресло рядом. Не сбылось. Дядя мертв. Пока они развлекались в гостях, он… А что он делала? Что произошло?
- Скажи, что это неправда, - подала голос кузина. - Пожалуйста. Я не могу в это поверить. Я не хочу…
Ответить было нечего. Он сел прямо на пол возле дивана и сжал ее руку. Слов утешения не находилось.
Фредрик Уэлшберри приехал быстро. Они успели выпить травяной отвар, приготовленный миссис Фейраск, и сидели молча. Дядя и Ричард завели разговор, но Кэтрин почти не слушала. Голоса доносились словно издалека, сквозь плотный кокон, который обвился вокруг нее после новости о смерти отца. Какая разница, что они говорят, ничего уже не изменить. Пусть только ее оставят в покое, пусть оставят ее одну…
- Я написал детективу Хардингтону…
- Зачем?
- Он оставил записку. Хочет побеседовать с Кэтрин.
- Это излишне. Им незачем встречаться. Кэтрин не стоит сейчас волновать. все вопросы я возьму на себя.
Это было слишком большим искушением. Ни о чем не думать. Ничего не делать. Дяде можно доверять, он позаботиться о похоронах, переговорит с детективом, он все решит, а ей можно спрятаться в своей комнате. И не выходить оттуда никогда. Да и зачем это? Как она спуститься в столовую к завтраку, если отец не будет сидеть там с газетой? К кому она будет приходить в кабинет и сидеть с книгой, наблюдая, за подготовкой к лекции? Какая уже разница, что будет, после того, что случилось?
- Нет.
- Что?
Фредрик обернулся к племяннице. Это было первое слово. что она сказала, не считала еле слышного приветствия.
- Нет. Спасибо за поддержку, дядюшка, но я должна встретиться с детективом сама.
- Ты уверена? - он выглядел изумленным.
Кэтрин кивнула. Она должна узнать, что случилось. И после этого можно закрываться в комнате.
Спорить дядя не стал. Но при этом отправил племянницу в кровать и проследил, чтобы она отдыхала. Миссис Фейраск и Ричард периодически заглядывали к ней в комнату, но новая порция травяного чая усыпила ее, и Кэтрин не слышала, как пришел детектив. Фредрик настоял, чтобы все разговоры с племянницей состоялись после похорон. Он ездил в участок, распоряжался насчет похорон, рассылал похоронные карточки и держался слишком хорошо. Лишь вечером, устроившись на диване в гостиной опустевшего без Джорджа дома, он позволил себе расслабиться.Его лицо на какое-то мгновение дрогнуло, исказилось, и Ричарду показалось, что отец сейчас заплачет. Это было странное, несвойственное его выражение боли. но, поймав взгляд сына, Фредрик взял себя в руки.