Я пытаюсь подглядеть, но она держит их так, словно мы играем в покер.
— Что за фотографии?
— Твои фотографии. Я начну медленно показывать тебе их по одной. Как только ты их хорошенько рассмотришь, я ускорю темп. Если какая-нибудь из них покажется тебе знакомой, скажи мне остановиться.
— Кто дал их вам?
Доктор Кэллоуэй кладет фотографии на стол.
— Твоя мать. Когда ты прибыла в Фэйрфэкс, она отдала их твоим докторам, в надежде, что ты вспомнишь… хоть что-то.
— Почему я вижу их только сейчас?
— Потому что всякий раз, когда их приносили, ты отказывалась смотреть на них.
Отказывалась? Я? Не могу вспомнить, но мне не хочется спорить с ней.
— Хочешь попробовать посмотреть на эти фотографии? — вежливо спрашивает она.
Когда кто-то хочет восстановить все в памяти, с чего лучше начать?
С самого начала.
Проблема в том, что я не знаю, где это самое начало.
Но вот мой шанс: прожить жизнь дважды сквозь призму фотографий.
Я буду полной дурой, если откажусь, и еще большей, если не перестану нервничать. Это семимильный шаг в сравнении с моей повседневной рутиной, правда, я понятия не имею, чем в итоге все это закончится.
Я очень медленно киваю.
— Отлично, — радуется она, — пришла пора распутать твое прошлое.
На первой фотографии мы с Уэсом запечатлены в день напоминающий нашу свадьбу. Мы идем по проходу, наши руки переплетены. Уэс улыбается мне, а я сияю от радости. Мы выглядим как идеальная счастливая пара. Влюблены друг в друга по уши.
На второй я со своей матерью. Мы сидим на заднем дворе ее дома. Я выросла в этом доме. В одной руке мама держит супер тонкую сигарету, в другой фотографию. На столике передо мной лежит стопка фотографий и стоит бокал с чем-то. Мы обе улыбаемся в объектив.
На третьей я в больнице. На мне форма медсестры. Рядом со мной незнакомая блондинка. Я стою, прислонившись к стойке, уставшая, но невероятно счастливая.
Как и обещала доктор Кэллоуэй, темп показа фотографий ускоряется. Одна за другой фотографии появляются так быстро, словно я просматриваю книжку с движущимися картинками. Вскоре цвета сливаются воедино, и я перестаю понимать, где заканчивается одна фотография и начинается следующая.
У меня начинает кружиться голова. Такое ощущение будто я на американских горках и вагончик сейчас сделает головокружительную петлю. Желудок переворачивается. Кажется, меня сейчас стошнит.
— Хватит, — прошу я. Фотографии перелистываются все быстрее. — Я сказала хватит.
Доктор Кэллоуэй останавливает показ на нашей с Уэсом фотографии, но мой разум никак не может затормозить. Он усиленно цепляется за все воспоминания, словно голодный хищник вгрызающийся в свою жертву. Сердце бешено бьется. Я с трудом собираюсь с силами и делаю глубокий вдох. Чувствую себя в ловушке, словно вокруг меня медленно сжимаются стены.
Я погружаюсь в воспоминания, становясь меньше с каждой секундой, в то время как фотографии увеличиваются в размере, медленно окружая меня. Кабинет доктора Кэллоуэй затуманивается. Она продолжает говорить, но я не в состоянии разобрать ни слова.
В ушах начинает звенеть, я ничего перед собой не вижу. Чувствую, как теряю связь с настоящим и погружаюсь в прошлое. Моя нынешняя одежда растворяется и я оказываюсь одета в хлопковое летнее платье. Волосы блестят и кожа начинает сиять. Кожу овевает ветерок. Эвелин растворяется прямо на глазах. Я тянусь к ней, но уже слишком поздно… я и сама исчезла.
ГЛАВА 4
Май 2012
Я и представить себе не могла, какой поворот примет моя жизнь в тот день, когда встретила Уэсли Донована.
Я встретила его год назад. Мы столкнулись на улице. В прямом смысле этого слова.
В руках у меня был букет цветов, который я только что забрала у флориста и я страшно торопилась. Пока бежала к машине, я опустила взгляд на часы. Мне хотелось поскорее попасть домой, чтобы успеть прибраться до прихода матери. Мы планировали вместе поужинать. Я собиралась поставить цветы в вазу и украсить ими стол. Тогда хотя бы к этому она не будет придираться. Мне следовало сделать это раньше. Знаю. Пять часов вечера не самое лучшее время, чтобы пытаться все исправить в лучшую сторону, но у меня была ночная смена в больнице и домой я попала только в шесть утра. Я планировала поспать пару часиков, но в итоге проснулась только в три часа дня.
На дорогах были пробки. Повсюду гудели клаксоны. Радио работало так громко, что казалось, под ногами дрожала земля. Все это безумно раздражало и отвлекало.