Мое тело в настоящем, но разум цепляется за прошлое, удерживая восхитительные воспоминания так долго, насколько это возможно.
Он скрещивает руки, спрятав ладони под мышки.
— Ты собираешься мне отвечать, Виктория?
Не могу смотреть на него. Эти воспоминания настолько яркие и живые. Мы дышали друг другом, а теперь все вот так?
— Нет, — бормочу я.
— Почему нет? У тебя был плохой день?
Из всех его слов сочится осуждение и сарказм.
Он садится рядом и пристально смотрит на фотографию. Запах одеколона, который окутывал меня в воспоминаниях, окутывает меня и сейчас. Я начинаю ртом глотать воздух.
— Ты помнишь этот момент?
Я киваю.
Уэс вздыхает.
— Мы были счастливы.
Занавески распахнуты, и сквозь них пробивается серебристый свет луны, озаряющий его лицо. В его карих глазах я вижу искренность, смешанную с болью.
— Насколько счастливы?
Уэс не отвечает, и от отчаяния я резко поворачиваюсь к нему, пока наши лица не оказываются на расстоянии дюйма друг от друга.
— Прости, — бормочу я.
За что я извиняюсь? Не знаю. Но я знаю, что случилось нечто очень плохое, что привело нас к этому. По выражению лица Уэса, я понимаю, что причиной всему я.
Это плохое случилось только один раз? Или все к этому медленно шло? Синклэр был частью плохого? Первый порыв сказать нет, но что-то не дает этого сделать.
— Просто скажи, что случилось с нами, — шепчу я.
Уэс качает головой.
— Я не могу.
— Не можешь или не хочешь?
— И то, и другое.
Я опускаю голову на руки и борюсь с желанием закричать изо всех сил.
— Почему? — наконец спрашиваю я.
Я поднимаю голову и вижу, что Уэс смотрит на меня. Искренность растворилась и превратилась в волнение.
— Спроси Синклэра.
Мои плечи вздрагивают.
Уэс горько смеется.
— Что? Думала, я не узнаю, что он навещает тебя?
Я не отвечаю.
— Я все о нем знаю.
— Расскажи мне. Ты же знаешь, что я не помню.
Уэс вскакивает, возвышаясь надо мной. Я отступаю назад.
— Если так хочешь знать, спроси у него.
Он смеется над моим шокированным выражением лица, но этот смешок очень скорый, словно он старается изо всех сил не показывать свою боль.
Вина сжимает мое сердце, словно я могу быть причиной этой боли. Я понятия не имею, кем я была или что сделала, но я хороший человек. Я знаю, что я такая. Не важно, что произошло, я никогда бы сознательно не навредила Уэсу.
— Откуда ты знаешь его?
— А это важно? — отвечает он.
Нет? Да? Я не уверена. В последнее время каждая моя мысль рассечена, растянута так сильно, что сквозь нее я могу видеть ложь и обман по разные стороны. Даже если я спрошу себя. Но, если Уэс что-нибудь знает о Синклэре, хотя бы что-то, может это сможет оживить мою память.
— Я знаю все про него.
— Ты лжешь, — шепчу я.
— Зачем мне лгать тебе?
Мы смотрим друг на друга. Каждое его слово имеет для меня огромное значение. Пусть даже не могу определить, говорит он правду или нет.
Эвелин плачет, и я возвращаюсь к действительности. Подпрыгиваю, бегу к кроватке и беру ее.
— Мне нужно позаботиться об Эвелин.
Я упрямо сжимаю ее в руках, надеясь, что Уэс поймет намек и уйдет. Стоит тишина и мне кажется, что он собирается остаться. Просто чтобы помучить меня. Но он кивает. Целует меня в макушку. Хочется верить, что этот жест наполнен любовью. Правда. Но я не могу. Я закрываю глаза и прикусываю щеку.
— Виктория?
Я оглядываюсь через плечо.
— Не верь тому, что он говорит.
Такое высказывание не предназначено для расставания. Мне хочется знать, почему он так сказал, но Уэс уже на выходе из комнаты.
— Просто иди вперед, — говорит он, — ничего хорошего не выйдет, если ты будешь оглядываться назад и смотреть в прошлое.
— Выйдет.
— Что, например?
— Моя свобода, например. Мы с Эвелин выберемся отсюда.
Уэс ни разу не взглянул на Эвелин. Ни разу. Его острый взгляд прикован только ко мне. Он грустно качает головой.
— Если ты так думаешь, то значит ты действительно сумасшедшая.
Дверь закрывается, и я остаюсь в тишине обдумывать его слова.
ГЛАВА 9
Только то, что некоторые фотографий растревожили воспоминания, не значит, что и другим удастся сделать тоже самое.
Я слишком нервничаю, чтобы поверить в то, что этот метод сработает еще раз.
Сердце стучит в ушах, пока я устраиваюсь поудобнее у доктора Кэллоуэй. Даже Эвелин перестала ерзать и смотрит на нее.