— Но если это мальчик…
— Это не так.
— Ну, подумай об этом хоть секундочку, Ви. Если это мальчик, то как бы ты его назвала?
Синклэр не хотел знать пол ребенка. Он сказал, что хочет, чтобы это был сюрприз. А я, с другой стороны, хотела бы это знать. Я должна была это знать. Во время последнего УЗИ, доктор сказал, что не видит, мальчик это или девочка, но она предсказала девочку.
— Ну? — подтолкнул он меня.
Я села и закрыла книгу.
— Мне нравится Питер.
— Питер?
Я кивнула.
— Пожалуйста, только не выкрикивай это имя.
— На сегодня с нас достаточно выкрикивания имен. Я подожду до следующего раза.
— Хорошо.
Я провела пальцем по буквам на обложке.
— Так…тебе нравится Питер?
На мгновение Синклэр замолчал.
— Да. Оно хорошо звучит.
Синклэр протянул руку, схватил меня за локоть и притянул к себе. Он укусил меня за палец, заставив слегка подпрыгнуть.
— Я люблю тебя. Твое имя высечено у меня на сердце, ты знаешь это? — произнес он мне в волосы.
— Да?
Он кивнул.
Я потянулась и пальцем нарисовала букву «В» у него на груди. Он лежал совершенно неподвижно. Я медленно писала свое имя. Старательно выводила Т и с особой любовью Я.
Я буквально видела свое имя. Оно было идеальным и никогда еще не выглядело лучше. Я наклонилась и закрепила его поцелуем. Синклэр слегка закатил глаза.
— Иногда ты меня пугаешь, — сказал он.
— Почему?
— В тебе так много силы. Ты опасная женщина.
— Во мне нет ничего опасного.
— Конечно есть. Ты заставила меня так сильно влюбиться в тебя. Вся власть принадлежит тебе.
— Я люблю тебя, — прошептала я.
И я действительно имела это в виду. Каждое слово.
Я поцеловала его. Не сладко, но глубоко. Поцелуй вышел таким чувственным, что я ощущала, как часть меня отдается ему. Миллионы сердец бьются в этом мире, и я знала, что кто-то может услышать мое. Я знала, что меня слышат.
Я, наконец-то, нашла любовь, которая не была связана с болью, и ничто в мире не могло отнять ее у меня.
Я снова прижалась к нему, положив голову ему на грудь, чтобы слышать ровное биение его сердца. В эти тихие часы наступал покой, но иногда я ощущала страх. Страх от того, что мы сошлись в такое неподходящее время. А вдруг мы были прокляты с самого начала и никогда об этом не узнаем?
Я не хотела представлять себе жизнь без Синклэра.
— Думаешь, мы это переживем? — спросила я.
— Конечно, — он погладил меня по руке, — даже не сомневайся.
Как я могла объяснить Синклэру, что я боялась не его? Я боялась того, на что способен Уэс.
Через минуту Синклэр выключил телевизор и свет. Мы погрузились в темноту. Я уже засыпала, когда Синклэр прошептал мне на ухо:
— Если ты когда-нибудь начнешь волноваться насчет нас, просто приложи ладонь к груди и почувствуй свое сердцебиение. Так вот. Сколько будет биться твое сердце, столько и я буду любить тебя.
Я прижала ладонь к сердцу. Он положил свою руку поверх моей.
— Сердце бьется? — спросил он.
— Сердце бьется, — прошептала я в ответ.
ГЛАВА 36
Март 2015
— По сравнению с этими дамочками, я чувствую себя слонихой, — пробурчала я своей матери.
Мы были на ланче для особ женского пола в Фолс Черч. Это был ежегодный бранч, который проводился в соседнем загородном клубе. Все эти завтраки были придуманы для сбора денег на благотворительные цели, но на самом деле богатые леди высшего общества нашего города просто собирались вместе, чтобы посплетничать.
Я соглашалась приходить сюда только ради мамы. Я посещала данное мероприятие вместе с ней каждый год с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Я сидела рядом с ней и пила воду, пока все остальные потягивали шампанское. Время от времени кто-нибудь из друзей моей матери делал мне комплимент, а мама сидела и сияла.
Но в этом году все было иначе. Подойдя к нашему столику, я увидела, как глаза сидящих остановились на моем животе, поднялись к лицу и снова опустились. Дамы быстро отводили взгляд и возобновляли беседу с соседками.
Ко мне относились как к ужасной жене, бросившей идеального мужа. Я была шлюхой. В их глазах я была современной Эстэр Прин (Прим ред. Эстэр Прин — героиня романа «Алая буква»). Дай этим дамам несколько минут, и, не сомневаюсь, что они попытаются прилепить алую букву «А» на мое платье.
— Мне не следует здесь быть, — сказала я уголком рта.
Моя мать высоко подняла голову и продолжила улыбаться всем подряд.