Я все еще дышала.
У меня все еще была жизнь, которая зависела от меня.
Я отказывалась думать, что все так закончится.
На улице снова пошел дождь.
Я медленно перевернулась и встала на четвереньки. Укол слепящей боли пронзил меня насквозь, заставив задохнуться. Я двинулась к ключам, не обращая внимания на звук капающей на пол крови.
Прежде чем выползти наружу, я оглянулся через плечо, чтобы в последний раз взглянуть на свою прежнюю жизнь.
Теперь Уэс стоял, ошеломленно глядя на размазанную по полу кровь.
Я приказала себе дышать полной грудью. Сейчас не время думать о нем. Я подняла руку. С трудом повернула дверную ручку. Дверь приоткрылась, и я выскользнула на заднее крыльцо. Мне потребовалось несколько минут, чтобы спуститься по ступенькам. По коже хлестали сильные струи дождя, смывая кровь с моих рук. Под моими ладонями хрустнули ветки и оцарапали кожу. Я едва заметила боль. Продолжал ползти, считая шаги.
Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
Мои волосы упали на лицо, как черный занавес. Я начала говорить себе, что если буду продолжать двигаться, то моя жизнь будет такой хорошей. Такой, такой хорошей.
Я убеждала себя, что теплая субстанция, из-за которой моя пижама прилипла к коже, была просто дождем.
На мне не было крови.
Никакой боли.
Ничего.
Я в порядке.
Я громко напевала.
Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…
Двигаться было все труднее и труднее. Земля становилась все ближе и ближе. Кончики моих волос волочились по траве. Я начала напевать все громче и громче, пока не запела во весь голос.
Восемнадцать, девятнадцать, двадцать…
Машина была уже в поле зрения. Я нажала на кнопку разблокировки, но у меня не оказалось достаточно сил, чтобы она сработала.
Двадцать один, двадцать два, двадцать три…
Я должна была продолжать двигаться, но у меня уже начала кружиться голова.
На двадцать четвертом шаге мои колени подкосились, и я упала в большую лужу. Вода насквозь промочила меня, пронизывая до костей.
Мне казалось, что мое тело отчаянно борется за то, чтобы остаться в живых. Но что-то внутри меня сдавалось. Оно умирало.
Под моей щекой ничего не было, кроме темноты и прохладной влажной земли. Я в защитном жесте прижала ладонь к животу, напевая прекрасный гимн. Мои глаза начали закрываться. Я сделала последний вдох, прежде чем мой мир погрузился во тьму.
ГЛАВА 41
Май 2015
В отдалении раздавался детский плач.
Моя голова склонилась набок. Я с трудом приоткрыла глаза. Зрение было расплывчатым, как будто глаза застилала белая пелена. Я открыла веки шире, и мое зрение прояснилось. Плач тоже прекратился.
Бип, бип, бип…
К моему телу были подсоединены провода. Манжет, измеряющий кровяное давление, сильно сжимал руку. И я не могла найти источник шума.
Я увидела женщину в больничной форме, склонившуюся надо мной. Я вздрогнула, и она опустила холодную руку мне на плечо.
— Ты очнулась, — прошептала она. Ее губы растянулись в широкой улыбке. — Ты спала очень долго.
Украдкой, я оглядела комнату. В ноздри проник запах хлорки. Больничный запах. Я старалась сохранять спокойствие и продолжала смотреть по сторонам. Жалюзи были открыты, впуская яркий свет. На подоконнике стояли цветы, а рядом висели шары с надписью: «Выздоравливай», «Молимся за тебя», «Думаем о тебе».
Я сглотнула. Это было нехорошо. Совсем.
Со страхом в глазах я посмотрела на медсестру.
— Что случилось? Почему я здесь?
Попыталась сесть и почувствовала резкую боль, которая пронзила меня до самого живота. Резко вдохнув, схватилась за ручки кровати. Медсестра вернула меня в лежачее положение.
— Лежи, — ее голос был тихим и милым. — У тебя есть все время в мире, чтобы исцелиться.
Ее голос успокоил меня, но слова насторожили.
— Что произошло? — прошептала я.
Ее рука замерла на моей руке, а мягкая улыбка потускнела.
— Позволь мне позвать твоего врача.
— Подождите…
Она направилась к двери, но прежде чем уйти, улыбнулась мне. Улыбка выглядела вымученной.
— Здесь твоя мама. Она будет очень рада, когда узнает, что ты пришла в себя.
Бип, бип, бип…
Я огляделась, чтобы найти источник шума.
— Что это?
— Это кардиомонитор, милая.
Я в непонимании уставилась на нее.