— И что тогда? — тихо спрашиваю я.
— Тогда тебе конец, — не отводя круглых совиных глаз, отвечает мой собеседник. — Хотел, чтобы ты была в курсе. Если передумаешь лететь — оставайся в моей команде. Мне Собирающая не помешает.
Несколько минут я перевариваю услышанное. Потом отвечаю. Тоже честно. — Я туда, куда Гали.
Кажется, Соловью не нравится мой ответ. Но он ничего не говорит. Молча поворачивается и берет со стола старинную на вид резную шкатулку.
— Восемнадцатый век, — с гордостью произносит Соловей и осторожно приподнимает крышку.
Раздается тихая мелодия с перезвоном колокольчиков. Посредине, на желтой металлической поверхности, завораживающе медленно кружится фарфоровая пастушка, приподняв синий подол платья. Умиротвореное личико с акварельным румянцем. Лукаво приподняты уголки губ. Как будто нет важнее занятия, чем вот так, много веков подряд, описывать круги менуэта в резной коробке.
— Это тебе. Подарок. Трофейный, — Соловей захлопывает крышку и передает мне шкатулку.
Ставлю ее рядом с собой на кровать. Лезу за пазуху и достаю своего верного взъерошенного котенка:
— А это от меня. Его сделали на Земле. И он приносит удачу. Только его надо выстирать. Лучше всего в шампуне.
— Спасибо, — улыбается Соловей, — ему у нас будет хорошо. Криста о нем позаботится по первому разряду. Если поменяешь свое решение — я в рубке. Пойду с мамой пообщаюсь.
Соловей выходит из каюты.
Осторожно приподнимаю крышку шкатулки. Пастушка по-прежнему беззаботно кружится в вечном своем танце. Печально и нежно звенят колокольчики… Если бы у меня был выбор…
Прихожу в рубку последняя, все уже там собрались. Рубка маленькая. Кто не смог сесть, расположились вдоль стен. Пробираюсь поближе к Скауту. Все смотрят на Мальвину, сидящую за навигационной консолью. Ее руки быстро и неслышно отстукивают дробь на матовой поверхности. Только сейчас замечаю — Мальвина прикрыла глаза. Она прокладывает путь "вслепую", по памяти. Древней, цепкой памяти Предтеч.
Информация с Навигатора передается на экран пилота. За штурвалом сидит Соловей. Очень собранный и сосредоточенный. Терри и Димыч стоят рядом. Им так спокойнее, вместе. Хотя, какое там спокойствие…
— Вот он! — Мальвина открывает глаза и указывает на повисший впереди осколок астероида. Кривой, пористый, нечем не примечательный кусок камня, освещенный огнями яхты.
— Ну, какой же это корабль! — разочарованно тянет Дымыч.
— А что ты хотел увидеть? — отвечает Скаут, — блестящую махину, которая во всей своей металлической красе висела бы здесь и привлекала всеобщее внимание? А так корабль прятался не одну тысячу лет у всех на виду.
С уважением смотрю на каменную громаду. В ней есть что-то пугающее и величественное. До жути. И она на какое-то время должна стать моим вторым домом.
— Соловей! — подает голос худая нескладная девушка с кресла второго пилота. — На локаторе появились десантные корабли. Через полчаса они будут здесь.
Сглатываю сухой комок в горле. Опять нас догоняют! А мы бежим, бежим. И ведь ладно, просто догоняли бы. А то ведь стреляют! Скорее бы все это кончилось!
Скаут опускает руки мне на плечи. Терри крепко сжимает ладонь Димыча. Дымыч хмурится, ему сейчас предстоит нелегкая работа.
— У корабля есть посадочная площадка, — сообщает Соловей. — Я успею вас высадить.
— А увести свою Ласточку ты успеешь? — строго спрашивает Мальвина.
— Я, вообще-то, собирался остаться рядом и немного пострелять… Для собственного удовольствия. Я, знаете ли, в душе охотник.
— Ни в коем случае! — одновременно отвечают Мальвина и Гали. — Мы справимся. Высади нас и сразу — улетай.
— Надевайте скафандры! — торопит нас Скаут.
— Это сложно — прикрывать целый корабль от ракет? — спрашиваю я Дымыча.
— Не знаю, — признается он. — Ни разу не пробовал. Но ты не бойся. Я смогу.
Звучит не очень убедительно, честно говоря. Но очень хочется верить.
В шлюзовой камере, толкаясь и переругиваясь, надеваем скафандры. Команда Соловья — угрюмые, здоровые мужики — помогают закрепить шлемы, натянуть перчатки.
— Иду на посадку, — звенит в наушниках голос Соловья. — Держитесь крепче.
Глава третья
Все когда — нибудь кончается
Мы бежим по длинным и запутанным, как кишки неведомого животного, переходам. В скафандрах это очень неудобно, а в магнитных башмаках — вдвойне. Корабль мертв уже не одну тысячу лет. Системы обеспечения не работают. Внутри такая же невесомость, что и снаружи. Поэтому я не слышу клацанья металла о металл. Но зато прекрасно слышу свое тяжелое дыхание и бешеный стук сердца в ушах. Пот стекает по лицу, заливает глаза, рот, струится по позвоночнику. Еще немного и он начнет хлюпать у меня в ботинках. Скаут указывает дорогу. Он откуда-то ориентируется в этих кишкообразных поворотах.