На историческом пути развития человечества менялся и облик «бойцов невидимого фронта». Было время, когда к разведке привлекали лиц преимущественно из дворянства. Многих увлекал авантюризм, необычность профессии, связанной с борьбой, которая предшествует войне и которая продолжается после заключения перемирия. В эпоху Великой французской революции и американской Войны за независимость было немало разведчиков-патриотов, беззаветно преданных делу свободы. Затем роль центральной фигуры разведки перешла к организаторам агентурной сети. Усложнилась и сама техника разведывательного дела. Для многих стран характерно тесное переплетение военной разведки с политическим шпионажем. Шпионаж все больше смыкается с откровенно подрывной работой. Появляются специалисты по диверсиям, взрывам, убийствам, поджогам. Одновременно формируется новый тип шпиона-предателя. Предатели тоже разнятся. Иных во времена военных действий секретные службы противника «консервируют», то есть переводят в глубокое подполье для использования в будущем. Других — в мирное время «фабрикуют» на скорую руку. Утверждают, что когда-то слово «предатель» носило пассивный характер и означало «человека, который предал», то есть совершил тягчайшее грехопадение. Использование предателя его недругами, теми, в чей лагерь он переметнулся, было редким и почти случайным явлением, ибо предателю не верили, его презирали и старались от него избавиться любыми путями. Он становился изгоем и для бывших друзей, и для бывших недругов, к которым перешел…
Что же побуждало и побуждает человека на предательство, на что они бывают особенно падки? Для кого-то все затмевают деньги. У кого-то болезненно обострено чувство самолюбия, у третьих — подспудное стремление к власти, к нарушению законов, к тайнам, недоступным другим. Неизвестное всегда представляется значительнее, нежели то, что лежит на поверхности. Но роковой шаг сделан, и человек оказывается в мире тех самых тайн, где порой трудно отличить реальность от легенды. Он видит себя героем, отбрасывает гнетущую мысль о предательстве и измене.
Вернемся к Наполеону. При всем своем презрении к шпионам император не мог скинуть их со счетов своих побед и поражений. «Верьте мне, — говорил он, — анализируя исходы военных баталий, — я невольно пришел к выводу, что не столько храбрость пехоты или отвага кавалерии и артиллерии решали судьбы многих сражений, сколько это проклятое и невидимое оружие, называемое шпионами». Сказавший эти слова не был ни историком, раздумывающим в тиши кабинета о необратимости времени, ни гражданским министром, склонным к скепсису в отношении военного решения проблем вообще, а выдающимся полководцем прошлого… Ни минуты не сомневаясь в своем военном гении, Наполеон прекрасно понимал, что без ловкости и смелости секретного агента он не одержал бы тех блестящих побед, которыми была отмечена кампания 1805 года.
Ульм и Аустерлиц были в такой же степени триумфом его стратегического гения, как и негласная деятельность «императорского шпиона» Карла Шуль-мейстера, одного из советников генерального штаба Австрии и шефа австрийской службы информации. По существу, этот умный, хитрый и коварный человек, у которого, как говорили люди из его окружения, «не было ни отечества, ни чести», открыл новую страницу в истории шпионажа и разведки, узаконив предательство и торговлю государственными интересами.
Жозеф Фуше, министр полиции Франции, подтверждает в своих «Мемуарах» важность шпионажа в подготовке планов войны своего императора. «Лошади, которые везли золото Французского банка к будущим полям сражений в Австрии для оплаты секретных агентов, — утверждал он, — имели большее значение, чем стремительная и отважная конница Мюрата».
Свидетельств тому, что шпионаж находил свое отражение в мифологии народов мира, имеется немало. Вообще-то говорят, что самыми ранними источниками получения тайных сведений были провидцы, оракулы и астрологи. Коль скоро боги наперед знали, что может приключиться в будущем, поскольку они сами в определенной степени предопределяли исход событий, было вполне логично искать указаний на Божий промысел в откровениях «святых» людей, в рассуждениях оракулов, в расположении звезд, гаданиях, а то и просто в сновидениях. Мифология и история религий содержат огромное количество примеров, касающихся практических дел государств, спровоцированных предсказанием и «сбором разведывательных данных». Так, например, в библейской книге преемника пророка Моисея Иисуса Навина рассказывается о том, как он тайно послал соглядатаев в город Иерихон с заданием «осмотреть» его. То были двое молодых людей, которые остановились на ночлег в доме иерихонской блудницы по имени Раав. Между тем царю Иерихона донесли о том, что на его землю пришли двое израильских соглядатаев и собирают тайные сведения. В городе начался повальный обыск и были обещаны щедрые награды тем, кто найдет или выдаст непрошеных визитеров. Однако блудница спрятала своих гостей в снопах льна, разложенных на крыше ее жилища, а пришедшим стражникам заявила, что видела, как израильские шпионы убежали по направлению реки Иордан. Раав потребовала вознаграждения у двух молодых иудеев за свою ложь и взяла с них слово, что ни она сама, ни ее семья не пострадают, если будет разрушен во время войны родной город. Так оно и случилось. Шпионы вернулись к своему царю с ценнейшими данными об укреплениях Иерихона, Иисус Навин разрушил его до основания, уничтожив всех жителей, а блудницу Раав с семьей пощадил, как и было обещано. Итак, налицо и разведка, и шпионаж, и предательство по-библейски.