Я взорвалась с криком, кончая и кончая, а Вон зарычал и вышел из меня, чтобы излить горячую жидкость на мою спину и волосы. Я упала на кровать, охваченная самым потрясающим оргазмом за всю свою жизнь.
Глава 10
Келли
Я не могу спать. Я никогда не знала, что секс может быть таким, что мое тело может воспарить до таких вершин. Вон отключился, истощенный, после Бог знает скольких раундов, но хотя я чувствовала себя словно марафонец после забега, что-то не давало мне заснуть.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, крепко спящего позади меня. Впервые его маска самоуверенности исчезла, он лежал приоткрытыми губами, что-то бормоча во сне. Он выглядел умиротворенным, даже уязвимым, бесконечно далеким от того требовательного мужчины, который связал меня и избавил от всех запретов, до такой степени, что я думала, что умру от удовольствия.
Кто ты такой, Вон?
На мгновение я почувствовала себя жутко одинокой, здесь в чужом доме, наполненном людьми, скрывающим секреты. Я сказала Вону, что доверяю ему, и это правда, но я все еще ничего не знаю о нем. Или Бренте и моих новых родственниках, или даже Эшкрофте.
Моем отце. Незнакомце. Тайне.
Мне нужны ответы.
В беспокойстве я слезла с кровати и надела халат. Вышла в темный коридор и пошла мимо лестницы в другое крыло дома. Я думала, что видела здесь кабинет, когда мы приехали, и после того, как я, в очередной раз, свернула не туда, я его нашла. Я помню, что там были коробки и папки, может быть что-то, что могло бы мне лучше узнать Эшкрофта, и почему он связался со мной спустя столько времени. Но включив свет и осмотревшись, я обнаружила абсолютно пустой кабинет.
Пустые полки, пустой стол. Даже картины были сняты со стен, оставив темные квадраты на старых обоях.
Меня накрыло разочарование.
- Могу я помочь?
Я повернулась в испуге. Это старый дворецкий Альберт, одетый в вельветовый халат.
– Извините, я разбудила вас? – извиняюсь я.
Он одарил меня усталой улыбкой. – Нет, это все мой артрит. Суставы всегда неистово ноют перед бурей.
- Ох, – я смотрю вокруг. – Вы не знаете, куда они убрали вещи Эшкфорта? Мне бы хотелось взглянуть на то, над чем он работал. Письма, может быть. Что угодно?
- Извините, дорогая. Брент все сложил в коробки и увез. Я не знаю куда.
Мои надежды рухнули.
- Но если вы ищите его личные вещи, возможно, есть вещи, про которые Брент забыл, – Альберт смотрит на меня искоса. – Но это зависит…
- От чего? – спрашиваю я.
- От того, что Вы надеетесь найти.
Альберт с опаской смотрит на меня. Я говорю ему правду:
- Я хочу узнать о нем больше. Понять, почему он ввергнул меня в пучину всего этого.
Он на мгновение задумывается, а потом кивает.
– Пойдемте со мной.
Альберт ведет меня обратно по дому, потом вверх по лестнице. Здесь темно, но он знает этот путь наизусть. Пока я иду за ним, мое сердце бьется чаще. Я нервно оглядываюсь. Сейчас мы далеко от всех спален, подальше от глаз и ушей кого-то, кто мог быть поблизости.
- Куда мы идем? – спрашиваю я, не сумев скрыть беспокойство в голосе.
Альберт не отвечает. Интересно, он слышал меня, или решил не отвечать?
Мы взбираемся по старой и скрипящей лестнице. Вокруг меня маячат тени. Я дрожу и сильнее запахиваю халат. Я начинаю сожалеть, что покинула свою спальню, кода Альберт, наконец, останавливается и открывает тяжелые деревянные двери.
- Здесь.
Он показывает в темноту. Вот дерьмо. Может быть, это уловка Брента. Его план закрыть меня здесь, как сумасшедшую узницу какого-нибудь готического романа. Никто не знает, что я здесь. Они могут всем сказать, что я просто уехала и …
Альберт щелкает выключателем и, чердак заливает мягкий свет. Кругом коробки и старая, укрытая пыльной тканью мебель. Понятно, что здесь никого не было годами.
- Если что-то осталось, оно должно быть здесь, – Альберт неопределенно кивает на сокровищницу хлама.
- Спасибо, – говорю ему я, когда старик уходит. Я слышу, как его шаги удаляются по лестнице, а потом я остаюсь одна на жутком чердаке.
Откуда начать?
Я начинаю заглядывать в коробки, рассматривать безделушки. Невероятно, что оставлено здесь собирать пыль: первые издания книг в твердом переплете вперемешку со стопками рассыпающихся газет, мебель, выглядящая как бесценный антиквариат, укрытая простынями, побитыми молью.
Это невообразимо, но так же и печально. Это жизнь старика, убранная в коробки: нерассказанные воспоминания, спрятанные в каждой вещи, истории, которых я могла никогда не узнать.
Спустя какое-то время копания в хламе, я, наконец, отхватила джекпот: коробка со старыми фотоальбомами, спрятанная под лавочкой. Старые фотографии людей, которых я не узнаю, позирующих на семейных пикниках и школьных мероприятиях. Но вскоре я нашла Эшкрофта. Молодого, но все же узнаваемого. Здесь он гордо стоит рядом с потрепанной машиной, ему 18 или 19. На нем устаревший костюм, у него густые черные волосы и смеющиеся глаза.