Она задыхается, ее лицо вспыхивает, глядя на меня с обожанием.
– Это было потрясающе, – выдыхает она.
У меня бывало и лучше, но ей не обязательно это знать…
– Это было для тебя, – говорю ей я с одной из моих отличительных ухмылок, которая сразу растопила ее трусики, если бы она не была уже голая и мокрая от моей спермы.
– Ты был великолепен.
Я застегиваю свои джинсы и в два шага подхожу к столу, забирая цифровую камеру, и жду там. Прежде чем она может стереть семя с груди, я делаю фотографию.
– Что ты делаешь? – хмурится она, пребывая в неуверенности.
– Просто для моей частной коллекции, – подмигиваю я. – Улыбнись и скажи «киска».
Она закусывает губу, но затем поражает позой, надув губы, и приподняв свою грудь обеими руками.
– Обещай, что никому не покажешь, – говорит она, раздвигая свои колени, и делает на камеру то, что в ее мыслях значит – знойный взгляд.
– Обещаю, – вру я, делая больше десятка фотографий. Голые груди, бритая киска, даже родинки на правом бедре в случае, если она попытается завопить о фотошопе.
– Они будут просто скрашивать мне компанию, каждый раз, когда я буду думать о тебе.
– Почему бы тебе со мной не попозировать? – она снова облизывает губы, но у меня уже нет интереса к ее киске. Моя работа здесь закончена.
– Я ухожу, – говорю я ей, отворачиваясь.
– Но... – ее глаза наполняются слезами, когда понимает, что она голая и вся в сперме в квартире незнакомца. – Я думала... я думала...
– Что? Что я люблю тебя? – спрашиваю я. Блядь, эти женщины такие чертовски наивные. – Я знал, с самого начала, что никогда не смогу быть с тобой, – говорю я, пытаясь выглядеть опечаленным. – Ты замужем. Это никогда не сможет быть реальностью. Я должен уйти сейчас, – добавляю я, хватая свою куртку, и иду к двери. – Не делай мне больнее, чем должно быть.
Ведь это же полнейший бред, который я говорю всем женщинам, что я ничего не хочу больше, чем превратить этот случайный трах во что-то значимое – и это они одни удерживают нас порознь. Но, по правде говоря, секс – это всегда ложь. Я проверил это на своей шкуре давным-давно, и это моя оплата за какое-либо беспокойство. Забота не стоит боли. Так что, я изменился. Я стал тем, кем я являюсь сегодня. Чертовой машиной.
– Я буду помнить тебя, всегда, – ее голос выходит вместе со мной, разрывающийся от сожаления.
Я прячу усмешку. С приходом завтрашнего дня я не вспомню ее имя. Это может быть лучшая ночь в ее жизни, но для меня это просто еще один клиент.
Соблазнение женщин – это моя работа. И я, чертовски хорош в этом.
2 Глава
Келли
– Я хорошо делаю свою работу.
– Попробуй звучать немного более убедительно.
Я делаю глубокий вдох и говорю это со всей решительностью. – Я хорошо делаю свою работу.
– Умница.
Моя подруга Джастин нажимает на кнопку лифта. Она постоянно пользуется положительными утверждениями. Она делает глоток из стакана с кофе, которое я ей купила, и зевает. Я работаю в фирме помощником юриста, а не ее ассистентом, но она единственная, кто дал мне эту работу, так что я стараюсь отплатить ей с помощью латте. Я также делаю все возможное, чтобы убедиться, что она не пришла на работу, будто только что встала с постели после длительного секс-марафона на выходных.
– Твоя рубашка сидит неправильно, – говорю ей я, когда толпа предпринимателей наполняет лифт вместе с нами. – И ты забыла расчесать волосы.
– Упс, – Джастин смеется. Она протягивает мне кофе, чтобы подержать, и поправляет свою рубашку. Все парни пялятся, но она просто подмигивает. – Извините, мальчики, я такая уставшая, – говорит она, когда мы добираемся до нашего этажа.
– Джастин! – шиплю я, когда мы проходим мимо стойки регистрации «Хадженс, Картрайт & Абрамс», одного из ведущих юридических фирм в Лос-Анджелесе. – Ты не можешь говорить такие вещи, если хочешь, чтобы тебя принимали всерьез.
– Пожалуйста, – она закатывает глаза. – Я решаю в бизнесе массу дерьма, и мои тарифы стоят выше крыши. Они чрезвычайно уважают меня.
Я вздыхаю. Я могу только мечтать о репутации Джастин, режущей глотки юристам и ведя себя для всех как сучка. Как юрист, я здесь, в самом низу пищевой цепочки. Это моя мечта – поступить в юридический институт, и в один день стать настоящим адвокатом, но это значит прекрасно сдать LSAT (прим. пер. Law School Admission Test – это стандартизованный тест для поступления во все правовые школы, утвержденные Американской ассоциацией юристов (АВА)) и взять пару сотен тысяч долларов студенческого кредита, которого я не могу себе позволить.
Сейчас, я застряла ассистенткой в делах настоящего юриста: проводя все исследования, в то время как ему достается слава. Большую часть времени, это не так уж и плохо: я здесь многому учусь. Но также есть юристы, которые обращаются со мной как со своим личным рабом.