— В гроте? — Лия оживилась и взглянула на меня, прищурившись, будто подозревая, что тем молодым Огненным был дракон, чья душа жила во мне. — В том самом, который находится на территории твоего дворца?
— Пусть в нём, если тебе так хочется.
— Как интересно. — Она свернулась калачиком, каким-то чудом поместившись в кресле почти вся.
И только голову положила мне на колени. — Продолжай, я слушаю.
И я, легко и невесомо коснувшись её волос, продолжил, повинуясь просьбе:
— А когда наступила ночь, молодой драконий принц прилетел к похищенной девушке. Он принёс ей целую охапку сорванных по дороге цветов и сломанную по дороге ветку с ягодами. Но девушка испугалась и спряталась. Надеясь, что она выйдет, Дракон просидел в гроте до утра, но, так и не дождавшись, улетел на рассвете. — Я замолчал, переводя дыхание, и моя Пара тотчас заёрзала у меня на коленях.
— А дальше? — потребовала она продолжение истории.
— И-и? Ну же, Кейнар, не томи! У меня сейчас сердце разорвётся! — Ладошка Лии легонько шлёпнула моё бедро, и я поймал её руку, накрыв своей. Сцепил в замок наши пальцы.
— Утром в грот пришли соплеменники Огненного. Они забрали тело умершего Дракона и увели с собой девушку, потому что не смогли оторвать её от него. А когда попытались сделать это силой, на её руке вспыхнул огненный цветок — знак принадлежности к королевскому роду. Знак, что молодой Правитель Огненных обрёл Связь с девушкой. Она так и осталась жить у них. А через девять месяцев родила сына. Внешне похожего на человека, но с душой умершего Огненного дракона внутри. Увидев это, остальные драконы, приблизившиеся к столетнему порогу, последовали примеру своего Правителя и стали брать себе в Пару девушек из других миров. И
когда у них рождались сыновья-первенцы, драконьи души переселялись в них, продолжая жить. А
их человеческое тела жили уже с человеческой душой.
— Кейнар, — дёрнула меня за штанину неугомонная землянка, — твоя история вызывает много вопросов. К примеру, почему тот дракон умер, если всё же обрёл Пару?
— Тот Дракон умер, потому что вышел его срок. Душа покинула тело до обретения Связи с Парой.
Цветок на её руке появился уже после смерти Дракона.
— Ладно, допустим, — согласилась Лия. — А что, если Дракон вообще не найдёт Пару?
— Если прожив свой сотый день рождения, потомок Огненного дракона не найдёт Пару и не обретёт с ней Связь, живущая в нём душа покинет тело, и оба они умрут.
— А если будут рождаться только девочки? — не желала униматься моя землянка.
— Так сложилось, что первым у нас всегда рождается мальчик, — терпеливо отвечал я на каждый её вопрос. — Драконья душа перейдёт лишь к старшему сыну, рождённому Парой, все остальные дети будут просто людьми.
— Послушай, Кейнар. — Она вновь приподняла голову, перевернулась на спину и снова улеглась на мои колени. — А в тебе часом не живёт тот самый первый Дракон — принц Огненных?
— Считаешь, я так стар душой? — Я тихонько хмыкнул.
Иногда я думал, во всей Вселенной не найдётся девушки наивнее и безрассуднее, чем Лия. А
иногда начинало казаться, что она слишком умна и рассудительна, но удачно ото всех это скрывает.
— Нет, но…
— Уже поздно, давай, отложим изучение местных легенд на утро, — предложил я, надеясь, что Лия достаточно устала и согласится. Я обязательно расскажу ей свои тайны, но постепенно.
Неправильно было бы вывалить всё и сразу. — Ты ведь наверняка устала?
— Есть немного, — неохотно призналась моя Пара.
— Тогда спи.
— А ты? Или д’дрейгонские принцы не спят по ночам? — хихикнула Лия.
— Позволь мне сегодня побыть персональным стражем, охраняющим твой сон. — Я положил одну руку ей на плечо.
— Позволяю. — Она чуть пошевелилась, зевнула, прикрыв рот ладошкой, и пробормотала, уже почти засыпая: — Только не отпускай меня из объятий. В них так тепло.
— Ни за что не отпущу, — вздохнув, я покачал головой, будто убеждая в своих словах сам себя. —
Спи, заноза…
Каюсь, стражник из меня был примерно, как ручной питомец из гролана. В том смысле, что уснул я буквально спустя пару мгновений после Лии. Правда, из рук своих её не выпустил, как и обещал.
Меня оправдывало лишь то, что я знал свою планету, знал каждый её уголок. Здесь в предгорье совсем не водилось не только опасных зверей, но и вообще никакой живности. Ни в воздухе, ни под землёй, ни в траве, ни в кронах деревьев.