Чарлз поднял бокал, мысленно приветствуя призрак покойного брата. «Ты был лучшим из нас», — с горечью подумал он, делая глоток крепкого напитка. Самым смелым, но погиб от руки подлого, безумного человека, Рауля. На мгновение жгучая ярость поднялась в Чарлзе, но он привычно подавил ее, сделав еще один глоток коньяку. Да, Джон погиб, но умер и его убийца. Счастье еще, что отец так и не узнал, что именно его младший сын поднял руку на старшего! Стоунгейт должен был перейти по наследству к сыну Джона, Дэниелу…
Чарлз прищурился, глядя на огонь, вновь перебирая в памяти события прошлого. Увы, недолго Дэниел владел Стоунгейтом. Сколько? Год? Два? Рауль представил неопытного, юного и доверчивого Дэниела лорду Тиндейлу, известному повесе и игроку, тем самым предрешив его дальнейшую судьбу. За короткий срок Дэниел проиграл все, что досталось ему от матери, и, не справившись с горем и позором, покончил с собой. Мог ли Рауль знать заранее, чем закончится знакомство юного графа с Тиндейлом? Или сам дьявол руководил его действиями, мостил путь в ад? Увы, эту тайну Рауль унес с собой в могилу, где бы она ни располагалась.
Чарлз снова глотнул коньяка.
Все они ушли: его отец Харлан, Джон и его сын Дэниел, Рауль и София. Чарлз остался единственным продолжателем семейного рода и теперь сидел у камина в своем фамильном особняке наедине с призраками и глубоким чувством вины, а также миллионом вопросов, которым суждено остаться без ответа.
Как он мог прожить столько лет под одной крышей с Раулем, не замечая росшего и крепчавшего в том зла? Обаяние и доброта брата были лишь красивой маской, за которой набирался сил жестокий убийца, извращенец, чудовище, чье подсознание грезило безумными, бесчеловечными идеями.
Вздрогнув от отвращения, Чарлз напомнил себе, что Рауль приходился ему всего лишь сводным братом и дурная его кровь была, должно быть, унаследована от Софии. В любом случае Рауль давно был мертв и не представлял больше никакой угрозы…
Но так ли это?
Чарлз прикончил одним глотком остатки коньяка.
Встав с банкетки, он прошел в гостиную, которая была смежной с его спальней. Он зажег пару свечей на стенах, и на пол гостиной упали два круга света. Пройдя к столу, Чарлз выдвинул нижний ящик и достал свернутый пополам конверт. Осторожно вытянув из него лист бумаги, он вгляделся в слова, выведенные ровным, четким почерком, и вздохнул. Содержание письма, увы, оставалось неизменным.
Взяв конверт и послание с собой, Чарлз вернулся в спальню, налил себе новую порцию коньяка и вновь устроился на банкетке у огня. Какое-то время он смотрел в огонь, затем с тяжелым сердцем принялся за чтение.
Это было письмо виконта Тревельяна, не то чтобы приятеля, скорее, хорошего знакомого Чарлза. Тревельян был лучшим другом Рауля, тот частенько гостил у него в Корнуолле, иногда оставаясь там на несколько дней и даже недель. После смерти Рауля Чарлз продолжал поддерживать отношения с виконтом, равно как и с другими его приятелями, тщетно надеясь, что однажды ему удастся приоткрыть завесу над тайной личности Рауля. Неужели даже они, его лучшие друзья, не видели, какой демон скрывается под маской приветливого и компанейского человека?
Послание виконта было ответом на письмо Чарлза, которое тот послал ему несколько месяцев назад, прежде чем отправился в одно из своих традиционных путешествий по Британии. Конечно, Чарлз предпочел бы побывать и в соседних странах, но война с Наполеоном отрезала дорогу на континент, поэтому он мог посетить только Уэльс, Шотландию и морским путем Ирландию. Впрочем, Чарлзу было все равно, куда ехать, — лишь бы не задерживаться слишком долго в ненавистном Стоунгейте.
Чарлз не слишком внимательно пробежал глазами лондонские новости за прошедшую неделю в пересказе Тревельяна, затем прочел о возвращении виконта в Ланьон-Холл, что в Корнуолле близ Пензанса. Тревельян высказывал предположение, что задержится в родном имении на все зимние месяцы до начала весеннего светского сезона. Судя по тоскливому тону, каким описывал виконт предстоящую зиму, однообразные будни в Ланьон-Холле заранее расстраивали этого любителя балов и пирушек. Но отнюдь не эту часть письма торопился перечесть Чарлз. Добравшись до последних абзацев, он принялся читать более вдумчиво, взвешивая каждое слово виконта, ища в нем особый смысл. И вновь в груди возник и начал расти холодный комок подозрений, который терзал его уже какое-то время.
И наконец привычное однообразие дней было прервано из ряда вон выходящим событием. На прошлой неделе вся округа обсуждала страшную находку: местный фермер обнаружил изувеченное женское тело. Сейчас все только об этом и говорят. Ходят слухи, что несколько месяцев назад уже находили мертвую женщину в таком же состоянии, но это всего лишь слухи, которым нет подтверждения. Личность погибшей до сих пор не установлена, по крайней мере на момент написания этого письма. Местные власти — погрязшее в мелких кражах старичье — только разводят руками. У них нет ни опыта, ни, похоже, желания всерьез заниматься столь страшным делом. Полагаю, они и пальцем о палец не ударят, чтобы найти убийцу…
Чарлз перечитал эти строки несколько раз, словно боялся что-то упустить. Могла ли идти речь о простом совпадении? Или же все-таки… что? Неужели он на самом деле верил в то, что Рауль жив и продолжает творить зло? Мог ли человек, которого все считали покойным, каким-то непостижимым образом выжить и перебраться в Корнуолл?
Но разве травмы Рауля не были смертельными? Выстрелы в упор, огромные рваные раны… как можно уцелеть после такого? Или сам дьявол уберег это исчадье ада от неминуемой гибели? Но куда может спрятаться тот, на кого объявлена охота? В какую нору забиться?
Чарлз нахмурился. Деньги. Только деньги могут дать тайный кров и пишу тому, кто не хочет афишировать свое присутствие на этой земле.
Будучи единственным наследником Софии после очевидной смерти Рауля, Чарлз как-то не придал значения мелким пунктам ее завещания, касающимся остальных выплат отдаленной родне. Потрясенный и утомленный событиями той давней ночи, когда погибли сводный брат и мачеха, Чарлз не слишком внимательно слушал адвоката, зачитывавшего последнюю волю Софии. Могла ли мачеха предполагать, что страшные преступления ее сына однажды выплывут наружу и ему придется искать убежище? Могла ли она оставить ему тайный фонд, назначить содержание, завещать небольшой домик в глуши, где может укрыться преступник? Какой бы ни была София, ее нельзя обвинить в глупости. Она была умна и чертовски предусмотрительна, а ее изворотливый ум вполне мог просчитать все на несколько ходов вперед. Конечно, стань властям известно истинное имя страшного убийцы молодых женщин, начнись за Раулем охота, он ни за что не сумел бы получить свою долю состояния. Но София могла предусмотреть и такой поворот событий…
Отложив письмо, Чарлз снова глотнул коньяка. Пожалуй, стоило уже завтра связаться со своим поверенным и детально расспросить о завещании Софии.
Словно одержимый он опять взял письмо и пробежал глазами последние абзацы. Губы изогнула усмешка. А что, если скучающего виконта Тревельяна посетит гость, дабы помочь разогнать тоску? Скорее всего граф будет рад возможности пообщаться с давним приятелем холодными зимними вечерами.
Подняв бокал, Чарлз какое-то время разглядывал на просвет его содержимое, затем залпом допил напиток. Что делать? Остаться в Стоунгейте наедине с назойливыми подозрениями? Жить в неуверенности, делить стены родного особняка с привидениями и постоянно сомневаться?
Нет! Лучше отправиться в Корнуолл и постараться выяснить как можно больше с помощью ничего не подозревающего виконта Тревельяна.
Чарлз отставил пустой бокал. Он собирался совершить самый глупый поступок в своей жизни! Но цена наивного неведения могла оказаться слишком высокой.
Джулиан точно не одобрит поступок кузена, сочтет, что Чарлзом владеет навязчивая идея. Ну и пусть! Лучше сойти за безумца, чем всю жизнь жить в сомнениях.
Глава 2
«Должно быть, я просто схожу с ума», — думала Дафна Бомон, с трепетом взирая на темную громаду замка в отдалении. Нет, конечно, это не был замок в полном смысле этого слова, однако он совсем не напоминал размерами и очертаниями небольшой коттедж, который воображали себе Дафна и ее близкие.