Джеффри кивнул:
– Да, есть.
– Что ж, в таком случае продолжим нашу беседу, мистер Гиллрей. С вашего разрешения я закажу бренди.
Глава 27
Нетерпение и надежда всегда усложняют путешествие, делают его более долгим, хотя именно этого и хотелось избежать Рису, предпринявшему путешествие в Италию.
Дорога казалась бесконечной, и только чудесная итальянская весна придавала немного уверенности. Дороги уже подсыхали, и это значительно облегчало путь в холмистую часть Италии, где находилась деревушка Тре-Сорелле.
Карета уже доставила Риса до городка Фюме-Белло, и теперь он верхом углубился в горы.
Домик же Санторо прятался в тени густой оливковой рощи, причем оливковые деревья, распрямившие ветви над крышей мастерской, со временем окрасились в пурпурный цвет.
Рис почти сразу же узнал мастера. Путешествуя по Италии, он несколько раз встречался с ним, и его всегда поражал сочный язык Санторо – художник питал слабость к резким выражениям. Но мастерство и законченная красота работ итальянца постоянно восхищали Риса. Джованни Санторо не был ремесленником, скорее он был настоящим художником, мастером своего дела, и это сразу чувствовалось – стоило лишь взглянуть на его замечательные работы.
Софи считала художника скрягой и мелкой душонкой, потому что он отказался передать ей витраж без предварительной оплаты, однако Джованни, всегда бодрый и цветущий здоровяк, отнюдь не был таковым. Более того, он являлся настоящим поклонником женской красоты и дамским угодником. Он уже был женат в третий раз, и сопутствующее его таланту материальное благополучие позволяло ему оставлять старых жен и жениться на молоденьких и симпатичных женщинах. Хотя Санторо не был равнодушен к женскому полу, прежде всего он был деловым человеком. Он хорошо знал цену своим витражам, настоящим произведениям искусства, и умел должным образом обращаться со своими заказчиками, также понимавшими толк в искусстве. К нему приезжали многие ценители прекрасного со всех уголков Европы.
– Синьор Роуден! – Для Санторо все заказчики, невзирая на их высокие титулы, были «синьорами». Но он все же отвесил графу почтительный поклон.
Рис не видел мастера более двух лет, и ему показалось, что тот стал толще за последнее время. Санторо перехватил его взгляд и похлопал себя по животу.
– Это все моя жена, синьор. Она слишком балует меня вкусной едой.
У Санторо были на редкость ловкие, и подвижные пальцы; казалось, что природа по ошибке приделала их к этому грубому и неказистому телу.
– Как ее здоровье? Наверное, Джованни, у вас есть прибавление в семействе?
– Ваша правда, синьор. У меня родился сын Энрико, такой же толстый и упитанный, как и я. – Итальянец весело рассмеялся. – Вы приехали сюда, синьор, чтобы сделать заказ? Я весь к вашим услугам.
– Нет, Джованни. На этот раз я приехал по другому делу. Но дело очень важное. Я разыскиваю одну женщину.
– Вам не хватает женщин в Англии, синьор? Что же случилось? Неужели вы уже всех их перепробовали и теперь от скуки и для развлечения ищете их за границей?
Репутация Риса – многие его стихи были переведены на итальянский – привлекала к нему внимание даже в Италии. Впрочем, пылкие итальянцы вовсе не считали его поэзию скандальной, скорее они воспринимали ее как руководство к действию.
– Вам нужно немного потолстеть, синьор, и тогда у вас не будет отбоя от женщин. Они будут неустанно преследовать вас. – Санторо снова рассмеялся.
– Возможно, мне в самом деле надо немного поправиться, – согласился Рис. – Но пока я не найду одну женщину, мне кусок не полезет в горло.
Санторо с недоумением взглянул на графа. Чтобы из-за женщины потерять аппетит? Нет, уже слишком…
– Так вы хотите найти эту женщину среди наших гор, синьор Роуден? – Санторо махнул в сторону окружавших его мастерскую зеленеющих холмов. – Хотите найти симпатичную и крепкую крестьянскую девушку, которая сможет подарить вам много сыновей?
– Я женат, – ответил Рис. Санторо изобразил удивление:
– Неужели ваша жена доставляет вам столько неприятностей?
«Неприятности», – вот то слово, которым охарактеризовали его положение. Неужели действительно самые обычные неприятности?! А ведь он-то считал, что с ним никогда ничего подобного не происходило. Рис не стал распространяться на эту тему.
– Моя жена похожа вот на эту женщину. Как видите, она очень красивая. И я ее разыскиваю.
Рис протянул Джованни миниатюру с портретом Анны Холт, которую Сабрина в спешке оставила в Ла-Монтань.
Санторо осторожно взял миниатюру и принялся ее рассматривать.
– Да, красивая, – согласился художник. – Так говорите, ваша жена похожа на нее?
– Очень похожа. Но дело в том, что портрет, который вы держите в руках, написан лет двадцать назад. Женщине, которую я ищу, сейчас, наверное, около сорока или даже побольше.
Санторо почесал в затылке и пробормотал:
– И эта женщина живет в Тре-Сорелле?
– Вполне возможно. Я не уверен, но очень надеюсь. Санторо задумался. Потом, прищелкнув языком, спросил:
– Она англичанка, не итальянка? Рис кивнул:
– Да, англичанка.
Художник снова немного помолчал.
– А когда она приехала в Тре-Сорелле, синьор Роуден?
– Я не могу сказать с точностью, Джованни. Но, скорее всего лет семнадцать назад.
Тут Санторо вдруг просиял. Ухватив Риса за рукав, он вывел его на порог мастерской.
– Вон там. – Художник махнул в сторону холмов. – Езжайте вон по той верхней дороге. – Теперь Санторо указывал на вьющуюся среди холмов желтую ленту, то появляющуюся, то исчезающую среди зелени. – В самом конце дороги стоит вилла. Вот там и живет похожая женщина. Она вдова.
– Значит, она англичанка и вдова? Санторо с улыбкой закивал:
– Да, синьор. Она давно поселилась в наших местах, а на итальянском говорит, как будто это ее родной язык. Мне рассказала о ней моя жена. Она бывала у нее в доме. Я тоже видел ее несколько раз. Очень красивая женщина.
– Но она уже немолода?
– Какое это имеет значение, синьор Роуден? Пока женщина красива, возраст не играет роли, – с ухмылкой проговорил художник. – Но ваша, правда, она немолода.
Рис облегченно вздохнул – для него это как раз имело огромное значение.
– А как она выглядит?
– Ну… Как бы сказать… – Санторо поскреб подбородок. – Е triste e calma.
– Грустная и тихая, – перевел с итальянского Рис. Да, скорее всего она не походила на своих дочерей, которые отличались гордостью и пылкостью чувств. Наверное, горе и время изменили ее характер, лишили ее былой гордости и страстности.
Боль и тревога всколыхнулись в душе Риса. «Ведь это я во всем виноват», – подумал он, в который уже раз. Да, именно он навлек на голову Анны столько бед и несчастий, а теперь его жизнь – прошлая и будущая – зависели от женщины, которую он когда-то едва не погубил.
– А как ее зовут?
– Синьора Смит.
Надежда с новой силой вспыхнула в его сердце. Ведь в приходской книге в церкви городка Горринджа, Анна Холт значилась под именем Анны Смит.
Конечно, на вилле могла жить не Анна Смит, а другая англичанка, тоже вдова, тоже желавшая уединения. Возможно, там, на холмах, жила какая-то другая английская вдова, поменявшая холодную туманную Англию на солнечную и теплую Италию. Да и фамилия Смит была вполне заурядной и весьма распространенной. Впрочем, Рис очень сомневался, чтобы какая-то другая англичанка стала бы искать убежища именно в «Трех сестрах». Подобные совпадения редко случаются.
В какой-то момент Рису стало страшно за жизнь этой женщины. Локвуд, отец Сабрины, оставил слишком явную подсказку, и убийца мог бы легко догадаться, где искать Анну Холт.
Да и сама Анна, когда поселилась здесь, вряд ли понимала, что ее могут, в конце концов, найти.
«Не бойся, Локвуд, ее нашел не кто-нибудь, а я», – сказал себе Рис. Он столько лет покрывал убийцу Локвуда, но теперь пришел час справедливой расплаты, пришло время всем воздать по заслугам, в том числе и ему самому.