и вместо этого обращалась к старой, замечательной мудрости доктора Фила и печенью с
предсказаниями, однако со мной все отлично. Хорошо, может это не лучший пример. Я не серийный
убийца, поэтому, по крайней мере, решилась на рождение ребенка. Подробней о моей матери чуть
позже.
С учетом моего текущего материнства говорить о ненависти к детям, наверное, несколько
странно, да? Нет, дело не в том, что я ненавидела своего ребенка. Просто я недолюбливаю чужих
детей. Чумазых, липкоруких, сопливых, кричащих, пукающих, какающих, не спящих, скулящих,
спорящих и плачущих. То ли дело коты. Можно открыть коробку с «Мяу Микс», насыпать корм на
пол рядом с ведром воды, уехать на неделю и вернуться домой к животному, который был настолько
занят вылизыванием своей задницы, что даже не заметил твоего отсутствия. С ребенком так не
получится. Ну, сделать-то так можно, конечно, но большинство отнесется к этому негативно. Но
могу сказать вам одно: если бы мой ребенок умел вылизывать себе задницу, я бы сэкономила
хренову кучу денег на подгузниках.
Сказать, что я немного волновалась о том, чтобы стать мамой – с учетом моего отвращения к
деторождению и к детям в целом, – значит не сказать ничего. Говорят, когда у тебя появляется свой
ребенок, то ты немедленно влюбляешься в него, стоит тебе посмотреть в его или в ее глаза. И весь
прочий мир исчезает. И ты начинаешь верить в то, что твой малыш во всем идеален, и с первого же
момента начинаешь любить его. Кем бы ни были распространяющие такое мнение люди, им стоит
ограничить количество употребляемого ими крэка и прекратить разглагольствовать о своей заднице,
в то время как их влагалища от Арби болтаются в бабушкиных панталонах.
В день, когда я родила сына, я взглянула на него и сказала:
– Кто ты, черт побери? Ты на меня не похож.
Иногда это не любовь с первого взгляда. «Чего ожидать, если ты неожиданно залетела от
одного раза на студенческой вечеринке» и другие пособия для будущих родителей любят упускать
эту часть. Иногда приходится учиться любить этих маленьких монстров за что-то другое, а не за
налоговые вычеты, которыми они вас снабжают. Не все новорожденные детки красивы, и неважно,
сколько новых родителей пытаются убедить вас в обратном. Иногда они похожи на стариков с
морщинистыми лицами, старческими пятнами и залысинами.
Когда я родилась, мой отец показал мою фотографию, сделанную в роддоме, своему
приятелю Тиму, а тот, взглянув на нее один-единственный раз, сказал:
– О, господи, Джордж! Будем надеяться, она окажется умной.
Так вышло и с моим сыном Гэвином. Вид у него был странненький и забавный. И я имею
право так говорить, потому что я его мать. У него была огромная лысая голова, а уши торчали будто
локаторы и наверняка могли улавливать разговоры людей в квартале от нас. Глядя на его огромную
голову, я могла говорить только с шотландским акцентом и цитировать Майка Майерса из фильма
«Я женился на убийце с топором».
– По ночам он кричит во сне в свою огромную подушку.
– Он прямо как Спутник со своей собственной метеорологической системой.
– Она похожа на апельсин на зубочистке.
Думаю, он слышал, как я разговаривала о нем с медсестрами, и сформировал свой
собственный план мести. Я твердо верю, что той ночью в детской комнате он и другие
новорожденные вступили в сговор и решили, что настало время для революции. Да здравствуют
новорожденные!
Я знала, мне следовало держать его у себя в палате. Но, как и всем людям, мне был
необходим отдых, и я воспользовалась своим пребыванием в роддоме, чтобы как следует отоспаться.
Хотя стоило бы проследить за тем, рядом с каким ребенком поставили его колыбельку. Тогда я бы
знала, что на моего сына плохо повлияет тот надоедливый младенец по имени Зено. У него на лбу
было написано – «анархия». Кем надо быть, чтобы назвать своего ребенка Зено? Не имя, а
4
LOVEINBOOKS
приглашение набить зад на детской площадке.
В больнице Гэвин вел себя тихо и почти что все время спал. Когда друзья, пришедшие
навестить нас, сказали, что после выписки он таким не будет, я рассмеялась им в лицо. Ну, на самом
деле рассмеялся Гэвин, да еще яростно взмахнул своим крошечным кулачком, словно член Нации
Новорожденных. Клянусь, каждый раз, когда он мурчал во сне, мне слышалось: «Дети – это
Гордость! Дети – это Сила!»
В секунду, когда я посадила его в машину, чтобы отвезти домой, игры кончились. Он начал
орать во всю глотку, точно дикий банши, и не замолкал целых четыре дня. Я понятия не имела,
насколько дикими были эти банши или существовали ли они вообще, но если и существовали, то
точно были чертовски громкими. Единственным положительным моментом во всем этом испытании
был тот факт, что мой ребенок отказался покидать мое тело через мои наружные половые органы,
так что после выписки они не были похожи на ростбиф. Во всех пособиях для будущих родителей,
которые были написаны женщинами, прошедшими через самый идеальный опыт родоразрешения в
мире, говорилось, что, пока ребенок сидит в утробе, с ним надо общаться. То был единственный
совет, которым я воспользовалась. Каждый день я напоминала ему, что если он погубит мое
влагалище, то я сниму процесс родов на видео и в будущем стану показывать его подружкам, что
происходит с их киской, когда они занимаются сексом, тем самым гарантируя, что трахаться он
никогда не будет. К черту Моцарта и Шекспира. Я пошла страшным прямым путем.
Мои угрозы сработали. Двенадцать часов он сидел во мне, сложив ручки, и отказывался
двигаться вниз, что меня абсолютно устраивало. Кесарево сечение, я иду к тебе! Я бы согласилась на
разрезание живота, если б можно было пропустить часть с родами и просто получить четыре дня в
помещении, где все включено: завтрак, обед и ужин в постель, плюс тебе круглосуточно капают
морфий и выписывают с запасом «викодина»1 на месяц.
Прежде чем увлечься мыслями о легальных наркотиках без ужасного крика
новорожденного, стоит, наверное, рассказать о той ночи, когда я во все это вляпалась. Мой гороскоп
в тот день прямо предупреждал: «Вы получите множество компьютерных гаджетов и
драгоценностей от ваших соседей, которые умрут, когда вы придете, застрелите их и возьмете их
вещи».
Ладно, может не прямо, но разве это не дурное предзнаменование? Стоило мне решить
попрощаться с девственностью – и в тот же день я залетаю. Говорю вам, Вселенная меня ненавидит.
Мне было двадцать лет, я училась на втором курсе в колледже, и если забыть о постоянных
подколах насчет моей девственности от моей лучшей подруги Лиз, то жизнь была просто
замечательной. Ну, быть студенткой колледжа хорошо. У меня не было венерических болезней и
друзей-наркоманов, и мне не приходилось торговать своими органами для оплаты еды и травки.
Нет-нет, я вовсе не употребляла наркотики. Только натуральные травы, которые снимали
чувство вины за то, что я слопала целую коробку хлопьев «Капитан Кранч» со вкусом арахисового
масла, пока смотрела часами «Радость живописи» с Бобом Россом.
– Ох, зеленая вода и это милое, счастливое маленькое дерево.
Еще они помогали Лиз расслабляться во время экзаменов, и с ними она не кричала и не
прыгала по стенам, как взбесившаяся макака. Помните дерьмовую организацию «Обнимайтесь, а не
принимайте наркотики», которая пичкала нас информацией в школе? Чушь. Можно не выбирать, а
делать обе вещи одновременно. Но серьезно, ребята, не принимайте наркотики.