попросить о помощи, как только на палочке появились две черточки, но на тот момент я была не в
настроении выслушивать нечто вроде «Рим строился не с двумя журавлями в небе». Просьбы о
помощи предназначались тому, кто поставил меня в это положение. К сожалению, я понятия не
имела, кем я переспала. Мои действия той ночью привели меня в такой шок, что на повторное
представление меня не хватило, и я знала точно – папочкой был Мистер Пиво-Понг. Надо просто
найти его. Кто, черт побери, отдает свою девственность парню и даже не озадачивается вопросом,
как его звать?
А, да. Это же я.
Первым делом я отправилась в дом, где произошла та вечеринка, и опросила всех тупых
качков до единого, но никто из них понятия не имел, о ком я толкую. Вероятно, это каким-то
образом было связано с тем фактом, что все мои собеседники воняли, как пивоварня, и пялились на
мои сиськи. А может, потому что я не владела языком тупоголовых. Любой из вариантов был в
равной степени вероятен. Возвращаясь в квартиру, которую я делила с Лиз, мне хотелось отпинать
свой собственный зад. Проснувшись тем утром, я глупо призналась себе, что ощущение его рук
вокруг моей талии заставило меня немножко вздохнуть. Мне надо было остаться. Дождаться, когда
он проснется, поблагодарить за проведенное вместе время и забить его номер в свой сотовый. Но,
как бы сильно мне ни хотелось запустить пальцы в его волосы или провести рукой по его щеке, я
знала, что не могла.
На том этапе я не могла позволить себе отвлекаться, а он именно таким отвлекающим
моментом и был. Я знала, что могу легко потерять голову и забыть обо всем, над чем работала всю
свою жизнь. И потому я решила, что проще будет дать ему отставку свалить все на алкоголь, чем
признать совершенную ошибку. Но ошибкой было не то, что я переспала с ним, а мое бегство
наутро. Вместо того, чтобы остаться, я выбралась из-под его руки и тепла его тела и подумала, как
было бы кошмарно, проснись я рядом с каким-нибудь уродливым троллем.
Но он и при свете дня оказался горяч, как ад, и мне не пришлось играть роль гадкого койота
и отгрызать себе руку, чтобы выбраться из-под него. Как можно быстрей я оделась и оставила его
голым и крепко спящим на кровати. Никто не шевельнулся, пока я переступала через безжизненные
тела, лежащие по всему дому, и с позором выбиралась на залитую ярким утренним светом улицу.
Я раз шесть порывалась вернуться и дождаться, когда он проснется. И каждый раз
отговаривала себя одинаковым аргументом. Я использовала его, чтобы избавиться от своей тупой
девственности. Надо ли выяснять, зачем это сделал он? На вечеринке я точно была не самой
красивой девушкой. Люди говорят, что я милая, и наверное в чем-то правы, но что именно он увидел,
когда взглянул на меня? Может, просто какую-нибудь легкодоступную девицу. Я запомнила его, как
милого, смешного, горячего парня, который избавил меня от девственности и заставил смеяться. Мне
не хотелось разочаровываться, узнав, что на самом деле он мерзкий бабник, который переспал со
всем студенческим городком и случайно пропустил одну второкурсницу.
Когда я пришла домой, Лиз заставила меня пересказывать все снова и снова, чтобы как
следует навизжаться от радости за меня. Она потерпела неудачу с его накаченным другом, но это
было неважно, так как потом она познакомилась с парнем по имени Джим, который был на
вечеринке без пары, и это была любовь с первого взгляда.
Ее визги и хлопки по спине длились до тех пор, пока через пять недель она не пришла из
колледжа и не нашла меня на полу ванной в окружении белых пластмассовых палочек, на которых
было написано «Беременна», всю в соплях, истерически плачущую и несвязно говорящую о молоке
11
LOVEINBOOKS
и коровах, делающих тесты на беременность.
Два месяца Лиз помогала мне в крестовых походах, направленных на поиски этого парня.
Она не спросила, как зовут его друга потому, что встретившись глазами с Джимом, «весь мир
померк» или еще какое-то дерьмо. Мы связались с приемной комиссией и изучили дюжину
ежегодников в надежде, что сможем узнать его на какой-нибудь из фотографий. Даже попытались
определить местонахождения той жуткой кошелки Ники, которая врезалась в меня, но все было зря.
Они что, материализовались из воздуха? Почему, черт побери, нет ни одной записи об их
пребывании в университете?
Прихватив Джима, Лиз тоже попыталась поговорить с парнями из дома братства, но, как и я,
потерпела полную неудачу. Правда, она пришла оттуда пьяной в хлам, потому что парни, с
которыми она разговаривала, заставляли ее и Джима выпивать шот всякий раз, когда они говорили
слова «козьи яички». Честно говоря, понятия не имею, как эти слова всплывали в их разговоре
столько раз. Вы представляете, насколько бесят пьяные люди, когда ты сама обязана оставаться
трезвой? Особенно влюбленные пьяные люди, которые фонтанируют эмоциями и цитируют друг
другу Уолта Уитмана5, пока ты опухла от слез, не мылась четыре дня и тебя только что вывернуло от
рекламы о золотых рыбках (о крекерах, а не о настоящих рыбках). Но чертовы крекеры так
напоминали настоящих рыбок, что ты только и могла думать о том, как глотала живую, скользкую
золотую рыбку, пристально смотрящую своими маленькими бусинками-глазами, как я кладу ее на
язык.
Я знала, шансы найти его равнялись нулю. Не могла же я переехать в дом братства и
поселиться там в надежде на то, что он вернется до того, как его ребенок, которого я вынашивала,
пойдет в колледж и сам поселится в этом месте.
И еще я больше не могла скрывать свою новость от папы. Я встретилась с медсестрой
кампуса, и после анализа крови она подтвердила, что я беременна и нахожусь – исходя из даты моего
первого и единственного секса – на тринадцатой неделе беременности.
Нет, я полностью за право женщины выбирать. Это ваше личное тело, и вы можете делать с
ним все, что хотите и бла-бла-бла. Но со всем своим отношением к крохотным человечкам, я бы
никогда не смогла избавиться от своей собственной плоти и крови, сделав аборт или отдав его в
приют. С этим лично я не могла смириться. И держа Лиз за руку, я отбросила все страхи и позвонила
отцу.
Позвольте познакомить вас со своим папой. Ростом он 193 см, а весом 113 кг. Его
предплечья покрыты татуировками змей, черепов и прочей пугающей хрени, и он всегда выглядит
так, будто обозлен на весь мир. Как-то раз он до усрачки напугал нескольких моих одноклассников,
которые пришли к нам домой и наткнулись на папу. Когда я подошла к двери, они сказали, что
подумали, будто мой отец собирается их убить, а я заверила их, что на самом деле это не так, просто
у него такое выражение лица.
Но вообще, мой отец – классный парень. Татуировки он сделал в молодости, пока служил в
армии, а хмуриться привык от усталости, потому что месяцами работал по двадцать четыре часа в
сутки семь дней в неделю, а потом брал один или два выходных. Он не любит распространяться о
своих чувствах и не особенно ласков, но я знаю: он любит меня и ради меня сделает все. Упаси вас
господи обидеть его маленькую девочку. В школе, цитируя Чака Норриса, Лиз заменяла имя Чака на
имя моего папы так часто, что эта привычка передалась и мне. Короче, он отреагировал на новость о
беременности точно так, как я и предполагала.
– Так. К концу семестра я подготовлю комнату к твоему возвращению. Если ты за это время
найдешь того парня, позвони мне, чтобы я мог оторвать ему яйца и засунуть их ему в глотку, –