— Помню, — буркнул Владыка в ответ.
— Мой лорд! — В дверь постучали, и, дождавшись кивка Владыки, Дэмис разрешил охране впустить в малую гостиную невысокого вампира. Охрана была, конечно, только лишней предосторожностью, ведь что могло случиться с драгоценным Владыкой, когда рядом Дэмис?
— У меня новость, — доложил вошедший, опустив глаза в пол и поклонившись даже ниже обычного.
— Натэль… — Владыка сощурился, бросив на него угрожающий взгляд. — От того, какую именно новость ты мне принес, будет зависеть, останешься ты жить или нет. Я сегодня… встал не с той ноги.
Натэль ощутимо вздрогнул.
— Плохая, — обреченно произнес он почти шепотом. — Мой господин, я… вынужден доложить вам: артефакт Кровь Лесной нимфы украден. Тот, что отзывает сущность оборотня.
— Кто? — нарочито спокойно поинтересовался Каэлин, разглядывая маленький водоворот подогретой крови, кружащийся в его бокале.
— Рэм, мой лорд. Его следы обнаружили на месте.
— Кто сторожил комнату? — повторил Владыка для непонятливого вампира свой вопрос.
Натэль еще ниже опустил голову и совсем тихо произнес:
— Я, мой лорд.
Каэлин аккуратно поставил свой бокал на подлокотник кресла и поднялся. Вампир невольно сделал шаг назад и упал на колени. Кровавый росчерк украсил стены с дорогими бежевыми обоями в одну секунду. Голова бывшего вампира вспыхнула в руке Каэлина синеватым пламенем.
— Что за растяпа, — проворчал раздраженный Владыка, глядя, как останки подчиненного пеплом осыпаются на персидский ковер. — Дэмис, распорядись, чтобы убрали.
Отряхнув ладони от пепла, Каэлин вышел из комнаты. Пришлось снова принимать душ, но он решил, что лучше поплавает в бассейне. Гостиную, пока он прохлаждался, вылизали так, что она сверкала. Владыка мог простить, если был в благодушном настроении, даже очень плохой в его понимании проступок, как, например, сегодняшнюю кражу ценного артефакта, но грязь… Нет, грязь он не простил бы. Дю Шарм ненавидел нерях, грязнуль, и в его доме всегда все сверкало идеальной чистотой, от хрустальной люстры в огромном холле до сияющего паркета на полу.
Плавание заняло у Каэлина полчаса, потом Дэмис подал ему полотенце и шелковый халат. Да, у Владыки был фетиш на шелк, который так приятно льнул к телу, принося сладостные ощущения. Шелковых рубашек у него было очень много, и спал он исключительно в шелковой пижаме. А вот простыни были обыкновенные, а то соскальзывать на пол ему не очень хотелось.
Затем Каэлин обычно занимался документацией: как-никак, он был «человеком» деловым и имел огромный, процветающий благодаря его стараниям бизнес, и не только в Америке. Например, у него были свои судовые верфи, а еще он имел несколько десятков яхт, которые сдавал напрокат туристам и зажравшимся знаменитостям из Голливуда. Да мало ли чем может зарабатывать себе на жизнь Владыка вампиров? На пару сотен особняков хватает, и ладно.
Обычно, если ни у кого из его подданных для него не было дел, он просиживал за документацией почти всю ночь, ведя видео-разговоры с президентами различных компаний, владельцем которых он являлся. Но если настроения не было, никто не мог запретить Владыке пойти прогуляться по городу и заглянуть, например, в элитный клуб.
Дэмис уехал проверять мальчишку, и когда вернулся, то доложил, что все в порядке, а Каэлин все еще возился с бумагами. Его секретарь, чопорный вампир, напрочь лишенный всякого очарования, присущего почти всем балансирам, стоял рядом с его креслом и помогал разобраться в документации.
Было три часа ночи, когда Каэлину это надоело.
— Закончим завтра, — буркнул он, оставив своего секретаря одного, и вышел из кабинета.
Решив проведать сынишку, Каэлин направился в правое крыло своего особняка, почти целиком отданное мальчику. Все это крыло тщательно охранялось самыми лучшими вампирами, которых отбирал он сам по различным критериям. В них Каэлин был уверен, как в самом себе, хотя полностью доверять Владыка мог лишь Дэмису.
Он обнаружил Дэмиэна под присмотром своего некроманта. Мальчик сидел на полу, складывая из разных кубиков латинские слова. Вампир-полукровка, он рос и развивался так же, как обычный человеческий ребенок, ну, разве что чуточку быстрее, но в силе и реакции не уступал обычным вампирским детишкам, которых Каэлин повидал достаточно на своем длинном веку.
Дэмис сидел рядом на корточках и иногда помогал ему, подсказывая, какие еще слова можно собрать.
— Дэмис, мы пойдем сегодня гулять? — спросил мальчик, старательно раскладывая фигурки на полу. — В сад?
— Конечно, если мой маленький господин желает, — улыбнулся вампир, подавая мальчику следующую фигурку.
— Ты поплаваешь со мной перед сном? Папа разрешил поиграть в бассейне. — Дэмиэн потянулся к вампиру, чтобы взять еще одну букву.
— Все, чего пожелает мой маленький господин, — снова отозвался некромант, вложив в хрупкие маленькие пальчики требуемое.
Дэмиэн улыбнулся и, приподнявшись, неожиданно чмокнул его в щеку.
Каэлин неслышно прикрыл дверь, оставив небольшую щелочку между ней и стеной, и прислонился к стене спиной.
Единственный, кому он когда-либо доверял так, как не доверял бы даже самому себе, был Дэмис. Он не мог припомнить точное количество раз, когда некромант спасал ему жизнь. Но самое главное, Каэлин был твердо в нем уверен еще и потому, что Дэмис сотни раз доказывал свою преданность. У него было много возможностей убить Владыку, чтобы занять его место. Перед ним Каэлин представал когда-то слабым и изможденным — нелегкие времена, которые постоянно меняются, время не стоит на месте. Была война между кланами, были внутриклановые конфликты, не то что сейчас — тихо и мирно. И не раз Каэлин был на волосок от смерти. В позапрошлом веке третий Древнейший был, наконец, отстранен от большой политики. Каэлин собственноручно практически изничтожил его с лица земли — его и Эллина. Но сам при этом едва не погиб, много сил ушло на то, чтобы завоевать власть, занять вершину вампирской иерархии, стать тем, кем он был сейчас и кем собирался оставаться еще долго. Много дней ушло на то, чтобы восстановиться после той битвы. И Дэмис… Дэмис выхаживал его, как маленького, более того, он поил его своей собственной кровью, чтобы исцеление шло быстрее. Только благодаря ему Каэлин был жив сейчас. А ведь в то время у Дэмиса, уже очень сильного вампира, была возможность убить его раз и навсегда, ослабленного, немощного, едва живого после той злополучной битвы. Но Дэмис не убил.
А сейчас… сейчас он следит за его сыном, как не следил бы, наверное, даже за своим собственным. И с какой преданностью и заботой он смотрел на маленького полукровку… Каэлин никогда не видел, чтобы Дэмис смотрел так на кого-то. Ни разу.
Многие вампиры не очень любили малыша Дэмиэна за то, что его матерью была человеческая женщина, но разве Владыку волновали такие мелочи? Он любил эту смертную когда-то, сейчас же от нее остались лишь прах в могильном склепе и он, Дэмиэн. Пожалуй, единственное существо, которым Владыка дорожил больше всего на свете. Он любил в этой жизни три вещи, три вещи, ради которых стоило жить, которые стоило ценить, это он твердо знал, прожив много веков. Это власть, могущество и богатство. Долгое, долгое время три эти фактора являлись приоритетами в его жизненных ценностях, пока не появилась Мари. Тогда Каэлин узнал, что любовь гораздо важнее. Но за все надо платить, и боль от потери любимой сделала Владыку, который и раньше не отличался излишней сентиментальностью, еще более жестоким и беспощадным. Врагов надо убивать, предателей сжигать, тех, кто не подчиняется, — изничтожать. Никаких слабостей, никаких сантиментов, только кровь и власть. А если слабость все же есть… то ее надо защищать любой ценой, даже ценой собственной жизни. Сейчас у Каэлина была одна слабость — Дэмиэн. Но за сына он был спокоен: так, как охраняют его, даже дракон не охраняет свои сокровища. К тому же почти все время с ним находился Дэмис.