Я протягиваю руку и касаюсь ее волос. Она с придыханием вздыхает, улыбаясь во сне.
Какого хрена ты делаешь? Смотришь, как она спит, как чертов слабак? Возьми себя в руки!
Я отдергиваю руку и заставляю себя выйти из комнаты. В доме темно и тихо, пока я брожу по коридору, проклиная Брента, Келли, черт возьми, даже этого ублюдка Эшкрофта, который поставил меня в такое положение.
Ее власть надо мной сводит меня с ума. Я говорю себе, что это все часть моего плана – завоевать ее доверие, а потом уничтожить, но один дразнящий взгляд этих больших карих глаз и черт, я не хочу ничего больше, чем глубоко войти в нее и заставить выкрикивать мое имя.
Я должен подавить ее, доказать, что я по-прежнему держу все под контролем. Но почему-то, даже когда она стоит на коленях, я нахожусь под ее властью. Даже когда я буду входить в ее влажную киску, наблюдая, как у нее закатываются глаза, и слышать ее крик освобождения, у меня все еще остается ощущение, что она главная.
Блять!
Я дохожу до конца очередного коридора, и вижу льющийся из открытой двери свет. Я подхожу ближе и открываю ее, обнаруживая библиотеку с книгами и старым тяжелым столом.
В ящиках стола роется Брент. Когда я захожу в комнату, он замирает с виноватым выражением на лице.
– О, это ты, – хмурится он, закрывая ящик.
– Что-то ищешь?
– Просто выбрасываю ненужный хлам. – Брент пихает какие-то бумаги в ящик.
Я поднимаю бровь.
– В два часа ночи?
Брент не отвечает. Он на мгновение задумчиво смотрит на меня и затем улыбается. – Знаешь, я думаю, мы встали не с той ноги.
– Серьезно? – саркастически отвечаю я.
– Ты и я, мы можем быть полезны друг другу. – Брент направляется к бару в углу. – Хочешь выпить?
Я делаю паузу, но затем беру виски, который он мне предлагает. Этот парень бросает меня в дрожь, но я хочу знать, что у него припасено в рукаве для Келли.
– Слушай, я не мог понять, почему ты отшиваешь меня и отменяешь нашу сделку. Дело в наследстве, верно? – с хитрым взглядом спрашивает Брент. – Ты узнал, чего она стоит, и решил сыграть и попытаться отхватить больший кусок пирога. Умный ход. – Он кивает. – Я человек, от которого ничего не скроешь.
И человек, который не может заткнуться и перестать говорить дерьмо, но я заставляю себя вежливо ему улыбнуться.
– Может быть, я охочусь за ее деньгами. Какая тебе разница?
– Я могу помочь, – говорит Брент. – Я обещаю, что ничего не скажу о нашем договоре... если ты тоже мне поможешь.
У нас наметился прогресс.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.
– Компанию. Только и всего, – добавляет он быстро. – Она может сохранить какие-то акции, долю от прибыли. Черт, я даже позволю ей сохранить остальное имущество. Но мне нужна власть.
Я делаю медленный глоток виски.
– Скажем, я помогу тебе получить эту власть, что дальше?
Уродливая насмешка искажает лицо Брента.
– То, что я должен был сделать давным-давно. Мой отец был слишком сентиментальным. Он позволил своему сердцу влиять на представления о верности, и поступать правильно. Если мы изменим наш способ ведения бизнеса, наши прибыли могут возрасти вдвое. Продвижение бизнеса за рубежом, сокращение пенсий и зарплат.
– Потогонная система труда, (прим. пер. - это система где работники подвергаются жестокой эксплуатации, заработная плата ниже прожиточного минимума, и крайне плохие условия труда), – перевожу я. – Взвинчивание маленьких человечков.
– Не препятствование свободному рынку предрешать затраты и стандарты, – Брент поправляет меня. – Или ты такой же сентиментальный, как и он?
Я напрягаюсь.
– Я не такой, как твой отец, – выплевываю я.
– Хорошо. Тогда у нас назревает новая сделка? Я сохраню твой маленький секрет, а ты будешь управлять решениями Келли в мою пользу. – Брент протягивает руку, надеясь скрепить соглашение рукопожатием.
Я игнорирую его, выпивая свой напиток до конца. Ставлю стакан и ухожу.
– Поступай, как тебе нравится, – говорю я ему. – Но я думаю, ты недооцениваешь Келли. Ты видел ее на ужине.
– Три идиота, которые не видят дальше своего носа, – Брент хмурится. – Я хотел бы увидеть, как она это провернет на собрании с сотнями недовольных акционеров.
– Может быть. Но я бы не стал сейчас сбрасывать ее из счетов.
Я оставляю его и возвращаюсь в нашу спальню. Но с каждым шагом мой внутренний голос с гневном выговаривает мне.