– Твоя рубашка сидит неправильно, – говорю ей я, когда толпа предпринимателей наполняет лифт вместе с нами. – И ты забыла расчесать волосы.
– Упс, – Джастин смеется. Она протягивает мне кофе, чтобы подержать, и поправляет свою рубашку. Все парни пялятся, но она просто подмигивает. – Извините, мальчики, я такая уставшая, – говорит она, когда мы добираемся до нашего этажа.
– Джастин! – шиплю я, когда мы проходим мимо стойки регистрации «Хадженс, Картрайт & Абрамс», одного из ведущих юридических фирм в Лос-Анджелесе. – Ты не можешь говорить такие вещи, если хочешь, чтобы тебя принимали всерьез.
– Пожалуйста, – она закатывает глаза. – Я решаю в бизнесе массу дерьма, и мои тарифы стоят выше крыши. Они чрезвычайно уважают меня.
Я вздыхаю. Я могу только мечтать о репутации Джастин, режущей глотки юристам и ведя себя для всех как сучка. Как юрист, я здесь, в самом низу пищевой цепочки. Это моя мечта – поступить в юридический институт, и в один день стать настоящим адвокатом, но это значит прекрасно сдать LSAT (прим. пер. Law School Admission Test – это стандартизованный тест для поступления во все правовые школы, утвержденные Американской ассоциацией юристов (АВА)) и взять пару сотен тысяч долларов студенческого кредита, которого я не могу себе позволить.
Сейчас, я застряла ассистенткой в делах настоящего юриста: проводя все исследования, в то время как ему достается слава. Большую часть времени, это не так уж и плохо: я здесь многому учусь. Но также есть юристы, которые обращаются со мной как со своим личным рабом.
– Фливз!
Вопль заставляет меня вздрогнуть. Картер Абрамс IV, сын старшего партнера и полный осел. Я говорила ему сто раз, что моя фамилия Фивз, но он просто любит превращать мою жизнь в сущий ад.
– Помни, ты должна дать ему отпор, если хочешь, чтобы тебя воспринимали серьезно, – напоминает мне Джастин. – Продолжишь позволять ему относиться к себе как к дерьму, и ты никогда не заслужишь его уважение.
Прямо сейчас я могла самостоятельно выигрывать каждое дело, и Картер все равно бы ненавидел меня, но я все же одариваю Джастин улыбкой.
– Спасибо, детка, – вздыхаю я. – Я лучше пойду к нему.
– Фливз!
Я открываю дверь в свой кабинет, когда Картер издает еще один вопль.
– Я уже здесь, – стараюсь быть похожей на Джастин: уверенная в себе и в своих силах. Картер просто насмехается.
– Старик Эшкрофт в комнате заседаний B. У него есть вопросы.
Я в замешательстве останавливаюсь. – Это обычное дело, которое мы у нас на разработке. Интересно, в чем проблема.
– Мне насрать в чем его проблема, – говорит Картер. – Иди и разберись с этим. Старый пердун околачивается там, это заставляет меня хотеть на хрен взорвать свои мозги.
– Но вы сказали мне собрать досье для апелляции Мантгомери, – начинаю отвечать я. Я похоронена в работе подобно этой, но не только из-за Картера, но из-за трех других юристов тоже.
– И? Я не твоя чертова мать. Развивайся! – Картер хмурится. – Теперь не заставляй его ждать. Он важный клиент.
«Не самый важный для вас, чтобы оторвать свой толстый зад и для разнообразия поработать», говорю про себя. Но Картер уже кликает по своему компьютеру. Когда я поворачиваюсь чтобы уйти, я слышу из его динамиков стоны, что означает, что он снова смотрит порно.
– Закрой дверь! – он кричит. Я с содроганием закрываю ее за собой. Один раз я зашла к нему без стука и нашла одну из помощниц на коленях. Картер пользуется офисом, как личной комнатой... и потому, что его отец – босс, ему слишком все сходит с рук.
Но когда я сворачиваю по коридору в зал заседаний, мое настроение улучшается. Наш клиент – Чарльз Эшкрофт, отличный парень. Он сделал свое состояние на бумажном заводе и доставке, много лет тому назад. И ему, в его семьдесят лет теперь нужна круглосуточная медсестра, которая бы катила за ним кислородный резервуар везде, куда бы он ни пошел, и также он любит поболтать и рассказать забавные истории о своей юности.
– А вот и мой любимый будущий юрист, – встречает меня Эшкрофт, когда я захожу в комнату.
– Простите, я опоздала, – говорю я ему. – Могу ли я предложить вам чай, кофе, или что-нибудь из еды?
– Пфф.
Эшкрофт махнул на мое предложение, даже на его старом обветренном лице, голубые глаза были яркими и полными жизни.
– Ты не должна быть для всех очаровательной и заботливой.
– Вы говорите, как моя подруга – Джастин, – смеюсь я, пододвигая стул.
– Она права, ты знаешь, – кивает Эшкрофт. – Этот ум слишком хорош, чтобы тратить его на этих дураков.
– Я передам партнерам, что вы передавали им привет, – улыбаюсь я. – Готовы начать?
– Подожди минутку. Прежде чем мы приступим к делу, у меня есть кое-что для тебя.
Эшкрофт роется в кармане куртки.
– Для меня? – хмурюсь я. – Вам не стоило.
– Вот.
Он достает тонкую, прямоугольную шкатулку и передает ее мне. Я открываю ее, все еще пребывая в недоумении.
Срань Господня.
Это браслет. Антикварная на вид вещица, выложена сверкающими камнями, что должно быть...?
– Это бриллианты? – ошеломленно, спрашиваю я.
Эшкрофт хихикает: – Если бы они были без них, от этого не было никакой пользы. В знак моей благодарности за всю твою помощь по моему делу.
– Я не могу это принять.
Я с сожалением закрываю коробочку на замок и кладу ее обратно на стол. – Но спасибо, это так мило с вашей стороны.
– Почему нет? – Эшкрофт выглядит удивленным.
– Я не могу, – встревожившись, снова настаиваю я. – Вы клиент. И джентльмен. Но я чувствую, что это неправильно.
– Я каждое Рождество присылаю виски Картрайт, – утверждает он. – Я имею право дарить тебе подарки, если я хочу тебе угодить. Чем этот раз отличается?
– Просто так.
Я знаю, что он богатый и эксцентричный, но это слишком странно. Я не удивлюсь, если он потеряет его.
– Простите, – быстро говорю я. – Но мне будет некомфортно принять это. Оно похоже на семейную реликвию.
– Но ты должна принять его.
Глаза Эшкрофта стали водянистыми. – Ты должна взять его!
Он наклоняется, пытаясь толкнуть коробку обратно в мои руки. Я сопротивляюсь, но он настаивает. – Пожалуйста, – умоляет он, потом вдруг взрывается в кашель, из-за чего спазмы встряхивают его бренное тело.
– О Боже, вы в порядке? – я вскакиваю, чтобы схватить стакан с водой. – Вот, выпейте это.
Эшкрофт выпивает воду, и, медленно, его отдышка от кашля исчезает.
– Могу ли я вам что-нибудь принести? – переживая, верчусь я. – А где Джун?
Я осматриваюсь вокруг, медсестра обычно была рядом.
– Я послал ее выполнить поручение, – Эшкрофт качает головой, приходя в себя. – От старости нет лекарств, моя дорогая, – говорит он, его голос все еще хриплый. Он снова пьет воду, осматривая комнату, он выглядит смущенным. – Так о чем мы говорили?
– Ваше завещание, – говорю я ему, осторожно перемещая коробочку с браслетом с глаз долой. Я позже отдам его Джуне; если повезет, то он забудет о странном подарке.
– Ах, да, – Эшкрофт моргает. – Конечно.
Я сажусь снова, но на всякий случай не спускаю с него глаз.
– Это все довольно просто, – говорю я, обращаясь к его досье, над которым я работала весь месяц. – Мы уже повысили ваши активы, и вы составили список благотворительных организаций, – я делаю паузу, интересуясь насчет одной вещи.
– Вы уверены, что ни хотите указать ваших детей? Согласно этому документу, они ничего не получают.
Мистер Эшкрофт хмурится. – Они все избалованные и эгоистичные ублюдки. Потратили свою жизнь, используя мои деньги, и что из этого вышло? Даже ни разу не приехали на праздники, пока у меня не случился третий удар и я уже не выглядел таким могущественным. Тогда они не смогли быстро прилететь. Стервятники.