— Я, — начал краснолицый Аластор Депарье, — думаю, что мы могли бы поступить иначе, но время ограничено, потому лучше варианта советника Хиренеса мы вряд ли подберём в такие сжатые сроки. Воздерживаюсь.
— Согласна, — качнула головой другая сомневающаяся, — воздерживаюсь.
— Решение принято, — огласил сигнифер Ангелов Ночи.
Массовое оглашение чрезвычайного положения должно было произойти примерно через час, когда соответствующие службы будут оповещены, и Эктор наконец вдохнул, когда понял, что не дышал пока они не пришли к консенсусу, после чего опустил голову.
— Благодарю членов совета за ответственный подход к делу, — произнёс он и снова поднял голову. — А с вами, профессор Аркани, мы обсудим эвакуацию максимально подробно наедине.
Старик в окулярах согласно кивнул и, поднявшись, посеменил за направившимся к выходу Эктором.
VII
Брат Гальярд открыл глаза, когда свет мигнул на мгновение, а затем снова погас. Невозможность перейти в состояние замедленной жизнедеятельности имела свои плюсы в ситуации, в которой он оказался вместе с пятью другими боевыми братьями, пережившими гибель "Гордости Инвита". Ударный крейсер перевозил половину третьей роты во главе с капелланом Везувием и отделением терминаторов ветерана-сержанта Занбара, когда на них напали во время выхода из варпа. Куда большее судно Предателей расстреливало их в упор, так что единственным выходом оказался таран на форсаже с последующим абордажем. Гальярд не мог сказать сколько его братьев погибло во время схваток на борту "Садиста", а сколько в огне взрывов макроснарядов, но тот факт, что они выжили, заставлял его верить в то, что Император всё еще не считает их службу оконченной. Если бы еще предатели, теряя мостик, не форсировали переход в варп без навигатора, было бы совсем хорошо, а так…
— Скоро начнётся, — прокашлял устало сидящий рядом брат Ансельм.
Гальярд снова ощутил укол сожаления, что не успел тогда помешать врагам, из-за чего теперь горло товарища никак не заживало, и повернулся к нему. Десантник был без шлема, давно разбитого в боях внутри скитальца, а его броня лишь местами сохранила желтый цвет Имперских Кулаков, больше напоминая мешанину изрешеченных бронеплит и разорванных соединений. На лбу воина блестели два штифта за выслугу, и по жужжанию сервоприводов брони стало понятно, что он пытается подняться. Гальярд знал, что сам выглядит не многим лучше, но он хотя бы мог подняться сам, потому вскочил на ноги и протянул брату руку.
— Спасибо, брат, — произнес хрипло Ансельм и на его губах появилось нечто наподобие улыбки, а затем он крепко сжал протянутую ладонь и рывком поднялся. Дальше воин оперся на двуручный топор, который всегда служил ему оружием, и поковылял до укреплённого перехода, который надлежало оборонять. Когда-то его оружие было силовым, но энергоячейка давно истощилась и теперь полагаться можно было только на остроту лезвия. Впрочем, этого им пока хватало.
Гальярд сделал полшага назад и из другой стороны небольшого захламленного зала, расположенного над постоянно слабо действующим генератором поля Геллера, послышались лязг и ругательства Занбара. Ветеран-сержант, который должен был взять командование на себя после гибели других командиров, давно уже не разговаривал ни с кем, кроме себя самого, больше всего порицая себя за допущенные ошибки, и казалось порой, что он целиком ушел в себя. Терминатор пылал яростной ненавистью и занимал самый широкий проход в их импровизированную крепость, словно живая стена, которую пока никому не под силу было пройти. Гальярд смел надеяться, что оно и останется до тех пор, пока остатки сознания не покинут ветерана или он не падёт в бою.
С тех пор, как их окружили здесь пять циклов выхода из варпа назад, Имперские Кулаки устроили из подручных средств баррикады и ловушки, чтобы не подпускать врагов близко, но о том, чтобы найти выход, не могло больше быть и речи. Они не знали скитальца и имели крайне мало шансов попытаться изучить его. Последний раз отправившийся на разведку в предполагаемую сторону мостика приютившего их судна молодой брат Фарэй остался за пределами действия поля Геллера, когда скиталец внезапно перешел в варп, и в следующий раз Гальярд увидел уже не его, а пустые осквернённые доспехи, насмехающиеся над благородными сынами Дорна из-за границы действия поля. Доспехи до сих пор лежали там, но, как и всё на борту этого чудовища, так не продлится долго.
— Все готовы? — брат Бертран, взявший на себя командование выжившими после потери такого желания Занбаром, старался звучать бодро и сурово, но Гальярд чувствовал скрываемую за этим усталость. Они все едва держались на ногах, потому что почти ничего не ели уже слишком долго, и к тому же не имели надежды на выход, на возвращение к ордену, даже на то, что их геносемя будет сохранено. Всё, что им оставалось, медленная смерть в нутре железного монстра, который по прихоти безумца или сбоящей машины нырял в варп через неравномерные промежутки времени, и так же неожиданно выныривал, напоминая морского левиафана из легенд Древней Терры.