— Но ты благородных кровей, — прошептала я.
— А ты больше не служанка.
Больше не служанка. Я даже не понимала смысла этих слов. Была ли я теперь только его служанкой? Разве он не сказал столько всего в нашу брачную ночь? Разумеется, такая роль включала в себя много аспектов, но раз дело дошло до этого, теперь я должна была обслуживать Бранфорда как его жена. Если я не была его служанкой, то тогда я вообще не знала, кем была, или что должна была делать. По крайней мере, как служанка, я имела представление, как себя вести.
— Кто я? — услышала я свой вопрос.
— Ты моя жена, — просто заявил он, — если, конечно, не выберешь не быть ею.
— Я бы не смогла сделать такой выбор, — сказала я.
— Означает ли это, что ты простишь меня?
— Уже простила, — сказала я.
— Потому что у тебя не было другого выбора, только как принять меня таким, какой я есть?
Слишком много вопросов, на которые нужно было отвечать, а я не знала, что должна сказать. Не могла заставить себя произнести хоть что-то. Безусловно, не могла злиться на него за тот поступок. Это было бы бесполезно.
— Это является причиной, не так ли? — давил он. — Ты вытерпишь всё что угодно, потому что чувствуешь, что в этом вопросе у тебя нет выбора.
— Я попытаюсь быть такой, как ты хочешь, — сказала я. Мой голос дрожал, а слёзы наворачивались на глаза, дыхание было прерывистым, во рту пересохло. Я снова подводила его. Просто понятия не имела, что он хотел от меня услышать; было очевидно, что мои ответы были неправильными. Крепче стянув кружева своего платья, я села на стул напротив Бранфорда. Тёплый воздух от близости камина контрастировал с холодным ветерком, дующим из окна.
— Пожалуйста, Александра. Скажи, что ты думаешь. Мне необходимо знать, что ты на самом деле чувствуешь и можешь ли вообще выносить моё присутствие после того, что я сделал. Клянусь, я разозлюсь, если ты мне ничего не скажешь.
Как я могла говорить о тех вещах, которые принцесса Уитни говорила, или делала, когда была зла на меня? Хотя Бранфорд и утверждал, что ненавидел девушку, я по-прежнему не могла сказать что-то против кого-то из её родословной. Он должен это понять, в конце концов, и в королевстве Бранфорда были слуги, которые не стали бы говорить против дворян этого двора. Я сделала глубокий вдох и попыталась говорить достаточно громко, чтобы муж смог меня услышать:
— Всю жизнь меня учили никогда не сомневаться в действиях людей благородного происхождения. Поступить так означало бы жестокое наказание, а я видела, что некоторым это стоило жизни. Как я вообще могу подумать о том, чтобы разозлиться на тебя по такому поводу? Да, было больно, если это то, что ты действительно хочешь услышать, но не имеет значения. Со мной ты можешь поступать так, как тебе заблагорассудится.
— Ты не должна так думать, — сказал Бранфорд. — Да, ты моя жена и потому являешься моей собственностью, но это не означает, что ты не можешь испытывать ко мне злость.
Я почувствовала, как первая слеза упала с моих ресниц и скатилась по лицу. Если кто-то чувствовал злость, то в итоге этот кто-то сказал бы об этом. Было безопаснее не чувствовать её.
— Я просто не могу… прекратить думать таким образом, мой… Бранфорд. Я даже не могу в подобающей манере обратиться к тебе!
— Мне нравится, как ты обращаешься ко мне, — тихо ответил он. — Я хочу, чтобы ты рассказала, что у тебя на душе. У тебя есть все права сомневаться в моих действиях и моей способности быть для тебя хорошим мужем. Я это заслужил.
Рассказать, что у меня на душе? И почувствовала, как напряглись мои руки, когда я обхватила ими свое тело. Понятия не имела, что и думать, так как же могла объяснить ему свои мысли? А если бы они оказались, по его мнению, неправильными или — если бы мне совсем не повезло — он посчитал бы мои слова предательством, что тогда было бы со мной? И мои слова и слёзы вырвались наружу, я была не в состоянии их сдержать.
— Как? — воскликнула я. — Как я должна распознать вопросы, которые смогут или не смогут спровоцировать твой гнев? Как могу понять, когда мои чувства оправданы в твоих глазах и когда нет?
Я ахнула, потому как знала, что переступила свои границы. Закрыла глаза и задержала дыхание, ожидая удара. Я пряталась в темноте за своими веками, молча вспоминая удары маленьких кулаков и крики в ушах.
— Я не собираюсь тебя бить, — тихо сказал он. В его голосе не было злости. — Это очень тяжело для тебя, не так ли?
Я кивнула и Бранфорд вздохнул.
— Прости меня, мой лорд.
— Прекрати это, — быстро сказал он. — Ты не должна извиняться за мою неспособность научить тебя. Как очень точно подметила мама — это моя ноша.