— Говорить умеешь? — спросила она, снова улыбнувшись, окончательно «добив» мужчину. Он утратил последние крупицы хрупкого самообладания.
— Я…, - начал он.
— Давай — ка для начала выпьем? — девушка залихватски щелкнула пальцами, подзывая бармена.
В ее движениях играли такая грация и озорство, что возбужденный Сергей почувствовал, как у него начинает покалывать внизу живота. На секунду его посетила глупая мысль вскочить и убежать. Отогнав это наваждение, он осознал, что добрую минуту уже пялится на грудь девушки. Неловко кашлянув, мужчина шумно отпил из своего бокала. Убежать он все равно бы не смог, его тело безнадежно парализовало трепетное предвкушение спонтанного ночного приключения.
— Вика, — пропела девушка мелодичным голосом и отпила из поставленного барменом бокала. — А у стесняшки есть имя?
— Что?
— Я говорю: меня зовут Вика.
— С-Сергей, — выпалил мужчина.
Вика громко расхохоталась, облизала влажные, нежно-розовые губы и посмотрела на Сергея таким взглядом, что у него по спине побежали мурашки. Он почувствовал себя маленькой мышкой, на которую из засады вот-вот набросится грациозная кошка. Как же давно он не получал подобных эмоций. В его душе, в алкогольном мареве, в то мгновение зарождалась целая чувственная буря. «Как же хорошо! Как же этого не хватало!» Немного оправившись от легкого шока, мужчина улыбнулся и заговорщицки наклонился к Вике:
— Знаешь, а ты спасла этот вечер.
— Что, все было настолько плохо?
— Пока не появилась ты, все было просто ужасно…
— Стало быть, я — подарок?
— Определенно.
— Хорошие подарки судьбы определенно стоит ценить. А ты ценишь, Сергей? Ты ценишь подарки своей судьбы?
— Когда во мне засыпает внутренний, капризный ребенок — ценю. Вот, только, бодрствует он уже очень долго…
— Значит, этого плохого мальчика надо наказать, — Виктория положила ладонь на предплечье мужчины. — Все ради воспитания, ты же меня понимаешь?
— Определенно, да…, - прищурившись, улыбнулся Сергей.
Ключ звонко щелкнул в двери гостиничного номера, и в темноту комнаты ввалились двое. Обнимая стройный женский силуэт, мужчина неумолимо быстро ломился через темноту в сторону предполагаемой кровати, что ждала где-то там — впереди. Словно обезумевший слепец, он на секунду открыл во мраке глаза и, оторвавшись от горящих нежным огнем губ своей спутницы, на секунду прозрел, заглянув ей в глаза, — даже в кромешной темноте, они горели блеском драгоценных камней. Мужчина сильно схватил ее ниже талии и сжал пальцы настолько резко и сильно, что на утро она наверняка обнаружит на бедрах синяки. Девушка испуганно выдохнула, и ее тело пробила судорога, словно он замкнул своими руками цепь и пустил по ее стройному телу ток. Мужчина прислонился лицом к локонам каштановых волос, вдохнул их аромат, и у него закружилась голова. Он потерял равновесие и уронил ее на кровать. Она ахнула, ударившись спиной о жесткий матрас. Нависший сверху мужчина, не слишком старательно, со злым озорством прошептал «извините» в ее ухо, и, одаривая шею медленными поцелуями, стал опускаться ниже. Она задыхалась, безуспешно хватала ртом воздух, а мужчина наслаждался нежным шелком ее кожи. Он рывком порвал на ней платье, и оно звонко разошлось, освобождая горячее, трепещущее, как раскаленные угли, тело. Он был неудержим, словно стихия, он был ненасытен, словно изголодавшийся зверь. Она то делала вид, что полностью подчинилась ему, то неожиданно бросала вызов и начинала сопротивляться, дразня и еще больше распаляя его. Любовники словно мстили друг другу за что-то. Тяжело дыша, мужчина звонко шлепнул ее, прошептал, что женат, но ни о чем не жалеет. Она отвесила ему за это звонкую пощечину, но тут же снова впилась в него губами. Ее изящный силуэт вытянулся, выгнув назад спину, и медленно закачался на фоне синего прямоугольника окна. Он водил по ее телу руками словно скульптор, который лепил свой шедевр. Любовался каждой линией, каждым изгибом, которые мог увидеть через эту густую, раскаленную темноту. Они не спали все ночь, а когда стало светать, изможденные, но счастливые, встретили рассвет в умиротворенных объятиях друг друга. Мужчина медленно гладил ее по волосам, а она тихо дышала, расположив голову у него на груди.