Боже мой… Да оставь ты меня в покое!
Ухожу из кухни в спальню. Но он следует за мной, продолжая мне выговаривать. Я, как тупая кукла, смотрю ему в глаза, намеренно включив мозг, и не понимаю ни одного сказанного слова. Дождавшись маленькой паузы, вставляю:
— Давай ложиться спать. Я устала.
— Иди в душ. Я приду через час. У меня ещё конференция.
Разглядываю себя в зеркало в ванной, крутясь перед ним. Сжимаю руками пышную, совершенно не пострадавшую от кормления грудь. Веду ладонями по тонкой талии, размазывая лавандовое масло. Лобок… бёдра… голени.
Эх… Никому не важна вся эта красота и нежность моей кожи! И мне так тоскливо и обидно, словно я монашка, которой не светит познать свою женскую природу.
Но я же не монашка… И сегодня пятница. А по вторникам и пятницам у нас секс.
А может, я хочу по понедельникам!!!
С остервенением сушу волосы полотенцем. Борис не выносит, когда вода с волос капает на него или простыню.
На самом деле никак не хочу — ни по понедельникам, ни по пятницам! Потому что с нашим сексом что‑то явно не так. По ночам мне снится совсем другой секс — тягучий, горячий! И к утру я как растерзанное, но не съеденное пирожное. Вся мокрая и замученная — был у нас с ним этот чёртов секс или нет. Но с утра его уже нет в нашей кровати. И пироженое всегда остается нетронутым. Он встает в пять тридцать. А вот вечером я суха, как Сахара, и его движения внутри только раздражают!
Ложусь в кровать, скучая, открываю какой‑то взрослый роман и попадаю на сцену секса.
Господи… Всё у них фейерверки взрываются! Где они их только берут эти фейерверки?..
Борис заходит в спальню после душа, аккуратно развешивает на плечиках свой халат, с недовольством косясь на моё полотенце, брошенное комом.
Спускаясь взглядом по его красивому телу, перевожу глаза на расслабленный член. И совершенно не понимаю, за какие подвиги этим штукам поют такие оды. Самое впечатляющее, что мне прилетело — сын.
— Ты не забыла выпить противозачаточные?
— Это прелюдия? — недовольно хмурюсь я.
— Это забота, Тори. Мы же планируем второго только через три года.
— Ты планируешь.
— Но это же разумно. Илья освоится в гимназии, и у тебя будет время заниматься вторым ребёнком.
Приближаясь ко мне, он сжимает свой член, помогая ему прийти в боевое состояние.
— А мы можем во время секса не говорить о детях? — зажмуриваюсь я, пытаясь отыскать в себе хотя бы намёк на возбуждение.
— Устал сегодня, — разминает спину. — Давай ты сверху.
Ложится рядом на спину. Сажусь верхом. Кладёт руки мне на бедра.
— Где мои поцелуи? — наклоняюсь я.
Перехватив за затылок, коротко целует пару раз, лениво проходясь языком по моей губе. Чувствую, как его член становится твёрже.
Точка кипения во мне очень близко.
Глажу свою грудь, не торопясь, впускать его член внутрь.
— Почему ты никогда не трогаешь меня?
— Я трогаю…
Обводит пальцами мой сосок. Дёргаюсь от слишком резкого ощущения.
— Моё тело состоит не только из сосков, губ и вагины. Всё остальное тебе неинтересно?
— Тори… Я ласкаю то, что более чувствительно.
— Экономишь время? — разъярившись, я откидываю назад копну своих волос. Кончики задевают его лицо.
— Осторожней! — раздражается он. — В глаз попала.
Возмущённо молчу.
— Тори… — оттаивает он немного. — Давай… — гладит моё бедро. — Мне ещё японские биржи изучать.
— Возможно, если бы ты не экономил время на ласки, я бы кончала.
— Дорогая, мы обсуждали это. Значение женского оргазма очень преувеличено. Почитай сама медицинские источники. Это всего лишь… судорога. Не больше. Для женского организма это не так важно, как для мужского. А я даю тебе гораздо более значительные вещи, чем оргазм.
— А я хочу свою судорогу! — срывает меня от этой логики.
— Поласкай себя… Большинство женщин делают так. Редкие получают оргазм непосредственно от коитуса.
Беспомощно закрываю глаза. Я не могу это слушать!!!
— Судорога? Поласкать себя? — передёргивает меня. — Хорошо…
Приподнимаю бёдра и, несколько раз пройдясь по его члену вверх‑вниз, направляю внутрь себя. Закрыв глаза, двигаюсь, пытаясь получить от этого хоть какое‑то удовольствие. Но кроме раздражающего трения абсолютно ничего не чувствую. Через несколько минут ощущаю, как Борис, удерживая за бёдра, начинает снизу врываться в меня сам. И как только доходит до пика, зажмуриваясь и тяжело дыша… я просто встаю с него и с нашего супружеского ложа.
Он ошеломлённо смотрит на меня.
— Дорогая?..