- Неправда это... ой, а как говорить?
- ...святой отец.
- Неправда это, святой отец! Интересно, а его, значит, все равно отцом называть надо... ну ладно. Неправда это! Ничего я не колдовала, это все врут про меня!
- Лучше признайся сама, женщина! Иначе пытать буду!
- Еще и пытать? Ух ты! - Люська зарумянилась, поправляя рубашку на оголенных плечах.
- Да, вот сейчас свяжу - и на дыбу!
- За что? Я невинна (ой, мама!) и чиста, как... овечка!
- Люсь, ну вот овцой ты себя не выставляй. Ведьма ты и есть, а то я не видел, как ты волосы жгешь на свечке.
- Так это ж волосы с расчески, их и надо жечь, нельзя ж их в мусор выбрасывать.
- Ага, вот ты и призналась, колдунья!
- Вить, ну ты не путай. То одно, а то другое.
- Все равно колдовство! А плюешь через плечо?
- А сам не плюешь?
- Не смей, женщина, равнять себя со мной, твоим судьей! И вообще, ты играешь или нет?
- А ты тогда всякую ерунду не приплетай. - Она вздохнула, потом еще раз, и еще. И опустила голову.
- Да, святой отец, признаю, был такой грех - плевала я через плечо. Но это не от злого умысла, а от глупости нашей женской...
- Ну хорошо, поверю. Такую малость можно и простить неразумной женщине. А что ты скажешь о той красной ниточке, что у тебя на запястье повязана?
- А это чтоб зуб не болел, святой отец. И ниточка эта самая чистая - из того платка, в котором бабушка в церковь ходила! Она у меня богомольная была...
- Это она тебя научила нитку повязывать?
- Конечно! Она еще молитву при этом читала, да я не запомнила... Разве ж это колдовство - когда с молитвой?
- Не запомнила, говоришь... Ладно, оставим пока. Потом к этой ниточке вернемся... может быть. Есть дело посерьезнее. Говорят, ты втайне от добрых людей посыпала солью порог своей соседки!
- Не посыпала, а случайно рассыпала!
- Среди ночи встав для этого?
- Кто тебе такое сказал?
- Как к инквизитору обращаешься, ведьма!
- Ой! Не, ну неправда же, ну какое среди ночи! Утром мусор выносила, там упаковка из-под соли, она упала, а там немного еще было...
Она даже с колен приподнялась, силясь объяснить. Витька надавил ей ладонью на макушку.
- Не смей врать, женщина!
- Да я ж не вру! И вообще, кто тебе... кто вам сказал это про меня?
- Муж ее и сказал. А ему бабка с нижнего этажа сказала, у нее бессонница, делать нечего, только за всеми следить.
- Враки все, бабские враки!
- А что у нее лишай на ноге вдруг нарисовался - это тоже враки?
- Ах, на ноге, значит... А я здесь причем?
- Не признаешься, стало быть. Ну тогда... - он поискал глазами. - О! Погоди, я полотенце принесу.
- Ты что?
- Привяжу тебя к стулу и буду пытать. Я ж страшный инквизитор!
- Ты лучше шарфик возьми, он мягонький.
- Облегчить себе участь задумала, женщина? Никаких тебе шарфиков!
Витька пошел в ванную. Сдернув с вешалки полотенце, он мельком увидел себя в зеркале, остановился и помотал головой.
- Фу ты.
Люська в гостиной сидела на ковре, положив руки на колени. В глазах ее плавало недоумение.