Рабочая неделя прошла незаметно. Поэтому сейчас я сидел на диване в гостиной и шевелил мозгами.
Мне нравится, когда слова оказываются важнее жизни. В моей жизни нет ничего, кроме творчества.
Кто-то должен был сказать мои слова. Их говорю я.
Таких как я, никогда не будет большинство.
Ненормальность моих героев лишь отражение моей ненормальности. Я оказался склонен к опасным мыслям.
Все, что у меня есть для творчества – мой диагноз. Я лишь пытаюсь вырваться из своей болезни.
Приняв горячий душ, я переоделся в футболку, джинсы и домашние шлепанцы. И почувствовал долгожданное облегчение, будто вернулся наконец в собственную шкуру.
Я нуждался в тишине.
Жизнь не научила меня ничему, кроме умения вскрывать свои вены.
Поэт – это судьба. Ты думаешь, что живя серую жизнь и имитируя чувства великих, ты стал поэтом? Творчество невозможно без саморазрушения. Что-то не получается из ничего.
Я сделал, что мог. Я честно старался изо всех сил. Мне уже нечего добавить. Я распят на своем творчестве. Я истекаю словами, как кровью.
Я снова принялся мерить комнату шагами. Толстый ковер заглушал их, и только стук настенных часов нарушал гнетущую тишину.
Мне было необходимо оградить себя от реальности надежной стеной слов. Реальность вокруг меня может быть только опасна. Я чувствую, что действительность затягивает меня в ловушку.
Я боюсь продолжения своего творчества. Оно делает меня слабым. Мои тексты не успокаивают. Каждый из них – крик отчаяния.
Я боюсь мыслей, вынуждающих к действию.
В моей жизни слишком много унизительного.
Кажется, я отвлекся. Надо сосредоточиться. Нет, валерьянку глотать не буду, принципиально. Лучше водки, грамм пятьдесят.
4
В этот день я проснулся против своего обыкновения рано, вместе с рассветом. Я отодвинул штору — на меня смотрело голубое небо, светлое и далекое. И в нем парили маленькие легкие облака. Я сразу понял, что сегодня мы с небом заодно.
Мне ничего не оставалось, как грызть ноготь, наблюдая за наступающим рассветом.
Я самый непонятный человек из всех, которых знаю. Любой из окружающих людей понятнее для меня, чем я сам.
Мне нравится говорить опасные слова. С возрастом это желание увеличивается. Мне нравится, когда слово становится оружием.
Я обязательно постараюсь избавиться от этого глупого занятия – творчества. Из слов не сложно сделать петлю на шею.
Несколько минут я просто сидел и думал о горькой иронии жизни.
Я отдан на растерзание жизни. Творчество – одно из условий моего выживания. Мое творчество никогда не было радостью.
Черт. Меня что то беспокоит. Что то неопределенно тревожное. Что то неясное, непонятное.
Я живу не так, как живете вы.
Вас нужно пнуть сильнее. Только тогда вы заметите. Еще лучше вас распять.
Маленький и злой я стараюсь пронзить реальность своим кривым копьем. Я уже не боюсь своей увлеченностью словами.
С самого утра я вновь сам не свой. Даже привычные вещи — ну, вы понимаете, когда надо штаны в туалете расстегнуть, — кажутся удивительными. Будто вижу все это впервые. Руки сами все делают, а я только смотрю и удивляюсь. И потом, когда я завтракаю. Ем овсянку со сливочным маслом. А потом сладкий сок. Все такое вкусное, и на языке необычно, будто я минуту назад жевать научился. И мне нравится свое состояние. Странное и волнующее. Когда я бреюсь — оказывается, когда намазываешь на лицо белую пену, чтобы волосы не росли, это называется “бриться”, я смотрю в зеркало на свое лицо. И вижу там не просто щеки и нос. Я вижу там себя. Глаза смотрят на меня внимательно и немного испуганно. А я ведь мужчина. Я не должен ничего бояться. И я делаю сначала грозную рожу, потом высовываю язык и дразню сам себя, потом хмурю брови, и так я тренируюсь до тех пор, пока мои глаза не перестают смотреть испуганно. Я больше никогда не буду так смотреть.
Страх – это совсем не ошейник. Страх – моя путеводная звезда.
Я ощущаю свою жизнь падением в пропасть. Мне не удается вообразить ее полетом.
Я – это препятствие для меня. У каждого свой крест. Иногда чтобы выбраться из тупика необходимо разбиться о стену.
Борьба с реальностью занимает все мои мысли.
Слова должны вонзаться в мозг, как занозы, а не быть лишь легким дуновением теплого ветерка. Я лишь сообщник слова. Это уже не литература. Это – моя война.
Неожиданно все напомнило запутанную мыльную оперу, и это было уже слишком. Я нашел аспирин, прислонился к кухонному шкафу и выпил три таблетки. Наплевать на вкус. Я никогда не любил лекарства в любом виде, кроме как для утилитарного использования.
У меня нет ничего, кроме моих слов. Я завишу от них больше, чем мне хочется.
Я верю в чудеса.
В конце концов, даже мне, несмотря на то состояние, в каком я находился, удалось прожить целых двадцать три года, и это тоже являлось своего рода чудом.
Но я — человек, а глупость присуща всем людям.
В моем положении каждый новый день — бесценный подарок, поэтому я пытаюсь прожить его как можно более насыщенно и достойно. Я смакую свою жизнь.
Я уже не уверен, что необходимо подниматься после каждого падения. У меня ничего не получится. Я никому не интересен. Слова очень странно действуют на меня. Они делают меня уязвимым. Однажды я перестану творить. Может быть, я никогда и не начинал.
Надо признаться, у меня слишком богатое воображение, чтобы судить о вещах здраво. Иногда оно доставляло мне сложности, но куда чаще спасало жизнь.
5
Тяжело стареть. Вот и сегодня — опоздал на работу. Обыкновенно проспал. Откуда взялась эта привычка — лежать и думать, глядя в потолок, после пробуждения? Куда подевалось желание бодро вскакивать — и действовать, действовать?..
Не нужно пытаться стать лучше. Пусть мир примет тебя таким, какой ты есть.
Борьба за свободу важнее свободы.
Не хочу ни о чем сожалеть. Боюсь захлебнуться сожалениями.
Мне нравятся выводы, которые я делаю из происходящего. Я не уверен, что следует стараться найти выход из каждой безнадежной ситуации.
Я перестал вызывать у себя отвращение. Я намерен прожить жизнь непризнанного гения. Можно прожить жизнь писателя и ничего не написать.
Я достаточно странен, чтобы творить. Мое состояние естественно для творчества.
Мои рассуждения окончательно зашли в тупик и барахтались в сплетенных кем то сетях. В голову ничего не приходило.
В этом было что то нехорошее.
Каждый день я все яснее ощущал свое предназначение. Я искал истину, и меня волновали поиски новых познаний.
Ко всему привыкаешь.
Вот только иногда закрадывалась дурацкая мысль: а я ли это вообще?
Я прячу себя в своих героях. Или герои прячутся во мне?
Чтобы отвлечься, я стал заниматься привычными делами: готовил ужин, мыл посуду, убирался в квартире. Успокоился и решил, что теперь, пожалуй, могу мыслить трезво, без лишнего энтузиазма.
У человека есть только одно право – право быть распятым. Я пишу все это для себя. Очень страшно идти вперед только потому, что остановившись боишься упасть. Убей в себе предсказуемость.
Не позволяй случайному стать главным в жизни.
Я жду, когда во мне появится только мое. Нужно писать так, чтобы меня нельзя было ни с кем сравнить. Очень важно научиться не стараться никому понравиться.
Я не смогу изменить свою жизнь с помощью слов.
В моей жизни нет ничего, кроме творчества, которое никому не нужно. Очень страшно знать, что пишешь только для себя.