— Вы производите впечатление мудрой женщины, которая не станет пускаться в злословие и болтовню, миссис Кларк.
— Неужели, дорогая? — Экономка смутилась от комплимента. — Что-что, а секреты я умею хранить…
— Вы очень умны.
Кэролайн подошла к туалетному столику и разложила те богатства, что хранила все эти годы. Щетка для волос в серебряной оправе, черепаховый гребень, зеркало — все это принадлежало ее матери — приметы прошлой жизни, простой и богатой, которую она даже не могла сейчас вспомнить. Кэрол была слишком мала, чтобы оценить щедрость своего деда, и вместо этого невинно верила, будто все живут так, как жили они. И только позже, уже после смерти деда и потери родителей познала трудный урок о несправедливостях мира.
— Помочь вам приготовиться ко сну? — предложила миссис Кларк, стоя за ее спиной.
— Да, спасибо, — ответила Кэрол робко, скорее стараясь польстить экономке, нежели из-за необходимости.
Она так долго была сама по себе, что не привыкла злоупотреблять чьим-то вниманием. Но время, проведенное в Беллевуде, уже научило ее ценить добро других рук, и Кэрол понимала, что будет сожалеть об отказе от этих благ, когда ее приключение закончится.
Миссис Кларк достала ночную сорочку из шкафа, и через секунду дорожное платье было снято, Кэролайн сидела за туалетным столиком, а миссис Кларк расчесывала ее густые волосы.
— О Боже! — не могла удержаться экономка. — Какие роскошные локоны! Я обязательно попрошу Дейзи подумать, нельзя ли уложить их так, чтобы не прятать их красоту.
Кэролайн покраснела, убежденная, что женщина просто льстит ей. Но, бросив взгляд в зеркало, не могла не заметить, что ее волосы действительно выглядят сегодня красивее, чем обычно. Ощущение медленных, мягких касаний щетки было необыкновенным и словно пробудило к жизни волны ее волос, которые заблестели при свете лампы.
— Заплести их в косу, мисс?
Кэролайн покачала головой:
— Нет, спасибо.
Она не любила просыпаться среди ночи от того, что коса веревкой закрутилась на шее, и ей приходилось ворочаться и крутиться, чтобы избавиться от этого.
— Что ж, тогда все. Красиво, как на картине! — Миссис Кларк отложила щетку и отошла назад убедиться, что постель готова. — Как приятно, когда в доме гости! Уверена, не я одна радуюсь вашему приезду.
— Спасибо, миссис Кларк. Вы так добры, надеюсь, я не доставлю вам много хлопот и не стану обузой для персонала.
Кэрол подождала, пока экономка покинет комнату, потом забралась в постель и уютно укрылась одеялом. Ее немного укачало в карете, но это было всего лишь небольшое неудобство по сравнению с присутствием ее компаньона, который добавил напряжения этому дню. Он умышленно проделывал это во время путешествия из Беллевуда, хотя Кэрол предвидела подобный ход событий и всю дорогу читала книгу.
А потом они снова спорили, их второй спор за эти несколько дней…
«Интересно, возможно ли быть шапероне мужчины, не разговаривая с ним? Он провоцирует меня, и, что хуже всего, я, кажется, постоянно попадаюсь на крючок».
Усталость сделала свое дело, и, когда Кэролайн погрузилась в сон, в ее сознании возникло лицо бедной миссис Кларк, держащей в руках платье из зеленого поплина… «О, я здесь не для того, чтобы состязаться с прелестными леди английских пэров или изображать кокетку, и даже не собираюсь пробовать. Я шапероне. И завтра докажу это. Не важно, что будет говорить этот мужчина, я сдержу гнев и обуздаю язык!»
Когда глубокий сон принимал ее в свои объятия, последнее, что возникло перед мысленным взором Кэрол, был Эш с присущим ему блеском, словно жеребец, вырывавшийся из узды, тянувшей его назад, — и поводья в ее руках.
Эш снова с недоверием посмотрел на стопку карточек и приглашений, лежавших на серебряном подносе на высокой конторке в его спальне. Годвин принес их вместе с завтраком, чтобы хозяин представлял, что его ждет в ближайшие дни и недели.
«Дед не мог выражаться фигурально, когда говорил, что сделал все для моего респектабельного зимнего сезона. Черт, здесь, по крайней мере, шесть приглашений, говорящих мне, как они жаждут моего участия и с каким нетерпением ждут встречи с моей подопечной мисс Таунзенд! Дневной прием? Нет, он не мог говорить серьезно!»
Эш взял в руки одно из приглашений, поражаясь странному повороту в его жизни. Со времени возвращения из Индии он не строил планов, осторожно охраняя себя от отливов и приливов светской жизни.
«Ты так долго блуждал в своих темных лесах, что, думаю, забыл, кто ты есть. Все дело в Индии, но это не важно». Слова деда пришли ему на ум и странным эхом отозвались в тишине комнаты. «Все дело в Индии…» — эти слова значили больше, чем кто-то мог предположить. Эш понимал, что каждый из членов «Джейда» будет нести свои личные шрамы до самой могилы. «Джейд» являлся тайным клубом, знаменитым своими красивыми и богатыми членами, тем не менее, пользующимися дурной славой. Группа строго охраняла свою секретность и распускала слухи о своем презрении к обществу, дабы держать всех в страхе. Мужчин связывали узы, не похожие ни на какие другие, но рана каждого была особой, и большинство своих ран Эш получил одним из первых.