– Похоже на декорацию к голливудскому фильму, – сказала Клодия Аннушке, не сразу заметив, что та крепко спит или притворяется спящей.
Дорога тянулась сквозь глубокое ущелье в скалах и наконец привела их к другому дворцу, который именовался отелем.
На следующее утро, выглянув из окна своего гостиничного номера, Клодия увидела сады, террасами спускавшиеся к пляжу. В садах было множество цветущих кустов красного жасмина и целые заросли бугенвиллеи, среди которых человек в рабочем комбинезоне подстригал газон. За садами виднелись ярко-синие воды Аравийского моря, а над ними безмятежное синее небо, которое, казалось, никогда и не слышало о том, что на свете существуют тучи.
Улыбнувшись, Клодия подняла телефонную трубку. Соединили за считанные секунды.
– Привет, подружка, – сказала она, услышав голос Кейт.
– Клодия! Как у тебя дела?
– Отлично, если не считать того, что я потрясена красотой этого места. Невероятно! Ярко-синее небо, и все вокруг угорает в цветах.
– Заткнись. Здесь не переставая льет дождь. А верблюдов ты уже видела?
– Еще увижу! Кейт, помолчи минутку и выслушай меня. Я забыла предупредить тебя, что, если позвонят мои родители, ради Бога, не говори им, что я улетела на Ближний Восток с незнакомым мужчиной. Мама подумает, что он какой-нибудь торговец белыми рабынями.
– Так что мне сказать?
– Что хочешь. Например, что я уехала отдохнуть на какую-нибудь ферму, где нет телефона. Но если что-нибудь, не дай Бог, случится, позвони мне. – Клодия продиктовала номер телефона.
Кейт его повторила.
– Будет сделано. Как у тебя складываются отношения с этой соплячкой?
– Так себе. Все это время она меня практически не замечала, но дерзостей пока не допускала. Мне почему-то кажется, что Гай пригрозил ей страшными карами, если она будет плохо себя вести. Утром она не спустилась к завтраку, так что мы с ним позавтракали вдвоем.
– Дорога, наверное, вымотала тебя?
– Я ожидала худшего и немного нервничала. Здесь Гая уже ждали два сообщения, и ему пришлось сразу же уйти на какую-то встречу. Аннушка заявила, что ляжет спать, так что я заказала какую-то еду в номер, а потом быстро заснула. Не вешай трубку, кто-то стучит в дверь.
Это пришел Гамильтон.
– Подождите минутку, – торопливо сказала Клодия, – я сейчас освобожусь.
Снова схватив трубку, она сказала:
– Кейт, мне надо идти. Будь умницей. Кстати, как там Портли?
– Боюсь, что по тебе не скучает. Прошлой ночью спал у меня в спальне.
– Типичное мужское непостоянство. Он готов спать с кем угодно, но все равно поцелуй его за меня. Я тебе скоро снова позвоню.
Она торопливо положила трубку.
– Я разговаривала с Кейт, с которой мы вместе живем, – объяснила она Гаю. – Я предупрежу администрацию, чтобы оплату моих разговоров вносили в отдельный счет.
Едва заметная улыбка тронула его губы.
– Вам разрешается несколько телефонных разговоров.
– А вдруг я вздумаю каждую ночь звонить в Австралию?
– В таком случае я сам предупрежу администрацию, чтобы оплату ваших разговоров вносили в отдельный счет.
Час назад Гамильтон пришел к завтраку одетый в темно-синие спортивные брюки и белую майку. Волосы его были влажны после плавания в бассейне. Больше всего он был похож на спасателя – одного из тех типов, которые заставляют некоторых женщин покачивать бедрами и втягивать живот, когда они идут вдоль бортика бассейна. Это создавало некоторое напряжение, справиться с которым было трудновато, особенно утром.
Теперь Гай переоделся: брюки от светло-серого костюма, белая в синюю полоску сорочка с коротким рукавом и шелковый шарф на шее. Волосы его были влажны после душа.
Это по-прежнему напрягало.
– Вы уже видели Аннушку? – бодрым тоном спросила Клодия.
На его лице отразилось мрачное удовлетворение.
– Она дуется. Школа проявила неожиданную оперативность, прислав задания, так что я уже засадил ее за работу. Готовую работу я перешлю по факсу, чтобы получить оценку, и если хоть одна работа будет оценена «неудовлетворительно», ей не поздоровится.
Гай взглянул на часы.
– Зайдите ко мне в номер, я дам вам немного денег в местной валюте.
– У меня есть с собой небольшая сумма в фунтах стерлингов. Если потребуется, их можно поменять внизу у администратора.
– Не делайте глупостей, Клодия. Никогда не тратьте собственные деньги, если можно списать затраты на «текущие расходы».
Ну, если вы настаиваете.
Она прошла следом за Гамильтоном по застеленному ковровой дорожкой коридору. Его номер был меблирован с такой же сдержанной роскошью, как и ее собственный. Дверь в ванную была раскрыта, и оттуда доносился едва заметный аромат мужского одеколона.
Не успели они войти, как зазвонил телефон. Гай ответил коротким: «Гамильтон».
В номере были сдвоенные кровати: одна стояла нетронутой, другая демонстрировала явные признаки весьма беспокойного сна. На кровати валялось использованное купальное полотенце. На спинке стула висел пиджак, на кофейном столике – развернутая газета.
Нигде не было видно сброшенной пижамы, которая дожидалась бы, чтобы ее подобрала горничная.
Ну конечно, глупышка. Такие мужчины, как он, не надевают пижам. Они спят нагишом.
На какое-то мгновение взгляд Клодии задержался на кровати, и она представила себе, как мечется во сне обнаженный Гай Гамильтон.
Ради Бога, Клодия, что за мысли приходят тебе в голову? Думай о чем-нибудь другом.
Клодия подошла к окну. Вид из окна был таким же, как и из ее номера. В данный момент на спокойной глади моря кто-то катался на водных лыжах. Катался явно не мастер, от выкрутасов которых начинает кружиться голова. Этот спортсмен неуверенно проехал ярдов двадцать и шлепнулся в воду.
Закончив разговор по телефону, Гай подошел к Клодии и остановился рядом.
– Как вам нравится этот отель? – Он стоял так близко, что темные волоски на его руке соприкасались с едва заметным пушком на ее предплечье.
– Здесь неплохо, – улыбнулась Клодия. – Не совсем то, к чему я привыкла, но я не возражаю против того, чтобы ненадолго сменить обстановку и пожить в этой трущобе.
Его едва слышный смешок убедил ее в том, что шутка воспринята правильно. Гай не подозревал, что мимолетное соприкосновение их волос равносильно для нее продолжительному воздействию электрошока. Клодия хотела немного отодвинуться, но передумала: зачем отказываться от приятного возбуждения. Она довольно давно не испытывала подобных радостей жизни.
Гамильтон же, напротив, даже не обратил на это внимания.
– Море выглядит заманчиво, – задумчиво сказал он, засовывая руку в карман. – Надо будет обязательно выкроить время, чтобы походить под парусом. И разок-другой утром покататься на водных лыжах.
Могу поклясться, что ты из тех самых виртуозов, от выкрутасов которых у меня начинается морская болезнь.
– Я подумала, может быть, и мне попытаться? Я пробовала много лет назад в Испании. Меня пытался научить один мой бывший приятель.
Гай искоса взглянул на нее.
– Успешно?
– Скажем так: если бы мы были женаты, то после этого непременно развелись бы.
Лыжник снова упал и теперь беспомощно барахтался в воде.
– Надеюсь, здесь не водятся акулы, – сказала Клодия, вспомнив вдруг фильм «Челюсти». – Если водятся, то будем надеяться, что у них уже был завтрак из пяти блюд.
Гай фыркнул.
– Едва ли здесь увидишь этих тварей. Скорее можно увидеть черепах или дельфинов. Если очень повезет, то и кита.
– Правда? – Клодия с удивлением обернулась к нему. Гай улыбнулся своей полуулыбкой, которая всякий раз так сильно действовала на нее.
– Но боюсь, что для этого надо, чтобы очень, очень сильно повезло. – Он скользнул взглядом по ее плечам. – Будьте осторожнее с солнцем. У вас такая кожа, что лучше ее чем-нибудь прикрывать.
– Через какое-то время я все-таки загораю. Не до шоколадного цвета, конечно, но эта смертельная бледность проходит.