— Неужели вы настолько либеральны, лорд Хоксуэлл, что разрешите мне съездить домой, чтобы повидаться с людьми, которых я знаю и люблю?
— Не вижу причины отказывать вам в этом.
— И как часто вы будете меня отпускать?
— Как только мне будет удобно отвозить вас к ним.
— Почему мне кажется, что вам не часто будет удобно?
Он не рассердился — наоборот, смотрел на нее с сочувствием.
— Потому что вы чувствуете себя обязанной думать обо мне плохо. В противном случае вы никогда не сможете лгать самой себе.
Это заявление застало ее врасплох. Обернувшись, она взглянула на него.
— Я не лгу самой себе.
— Вы лгали себе эти два дня. Вы говорили себе, что можете убедить меня в том, что хотите избавиться от меня. Вы говорили себе, что если примете наш союз, то это будет означать, что ваш кузен победил, а вы проиграли.
— Я, возможно, все еще сержусь на моего кузена, но мои обязательства перед ним и его власть надо мной кончились, что бы ни случилось, так что мой гнев не имеет никакого значения.
— В таком случае я должен предположить, что ваш гнев направлен против меня как соучастника плана Бертрама. Вы хотите, чтобы мне тоже не досталась победа.
— Я не хочу, чтобы победил сам план. Да мне этого и не нужно. Вы делали вид, будто это понимаете, но это был всего лишь еще один обман, чтобы усыпить мою бдительность и получить то, что вы хотели.
Он улыбнулся.
— Вот видите, вы все же лгали себе. Вы не только отрицаете, что вам понравилось удовольствие, но и пытаетесь убедить себя, что я домогался вас там, на горке, так как это было частью нашего с Бертрамом заговора.
Она смотрела на него с ненавистью.
— Вы хорошенько все вспомнили, Верити, прежде чем пришли к такому выводу? Вам, случайно, не пришло на память, как приятно было чувствовать мои губы на своей груди, а мою руку…
— Ничего подобного! — взорвалась она, но ее щеки залила краска. — Вы мерзавец. Но я разгадала вашу игру.
Схватив чемоданчик, она направилась к двери.
— Можете думать, что я мерзавец, Верити, но я также ваш муж. И в этой, как вы назвали, игре победа осталась за мной.
Глава 10
— Разве это не должен решить судья одного из судов высшей инстанции, уважаемый мистер Торнаппл? Я согласился провести это новое расследование только потому, что исчезновение произошло в этом графстве. Но раз нет трупа, мне непонятны мои обязанности.
— В подобных случаях, сэр, нет правил, потому что ситуация крайне редкая. Я решил начать с вас, а потом передам ваше определение в Суд королевской скамьи для официального подтверждения факта смерти. Как вы сказали, поскольку все случилось в этом графстве, то и расследование надо начинать здесь.
Дверь в библиотеку была приоткрыта, так что Верити слышала весь разговор. Значит, расследование началось.
На пороге библиотеки появился Хоксуэлл и внимательно оглядел присутствующих.
— Как вам известно, существует презумпция продолжения жизни в том случае, когда пропадает человек, — сказал коронер. — Отсюда традиция — ждать в течение семи лет.
Верити ожидала увидеть в качестве коронера пожилого сельского сквайра, а не модно одетого человека, которому от силы было лет тридцать. Библиотека, в которой происходила встреча, была со вкусом обставлена модной мебелью. На полках стояли книги в кожаных переплетах.
Сам мистер Торнаппл, ухоженный седовласый джентльмен, представлял собой светскую фигуру, хотя и был незнатного рода. Он был одним из тех немногих людей, которым доверял отец Верити.
Мистер Торнаппл откашлялся.
— Применяемый в подобном случае закон опирается на баланс вероятностей и отрицает упомянутую вами презумпцию. Если тонет корабль, то презумпция продолжения жизни для команды уже больше не существует. Не надо ждать семь лет, пока решится вопрос с имуществом. Баланс вероятностей здесь заключается в том, что команда утонула. Невеста Хоксуэлла исчезла, и в водах Темзы были обнаружены свидетельства ее кончины. Далее. Если она осталась жива, она уже дала бы о себе знать. Какой еще у нее был выход, если только она не хотела умереть с голоду? Далее…
— Должен прервать вас, сэр, — сказал коронер. — Я вижу, что прибыл лорд Хоксуэлл. Присоединяйтесь к нам, лорд Хоксуэлл. Ведь расследование ведется как по вашей просьбе, так и по запросу мистера Торнаппла.
Верити не увидела ни Бертрама, ни Нэнси и немного расслабилась.
Впрочем, в комнате была темноволосая дама, одетая во все лиловое, которая широко улыбнулась Хоксуэллу. Верити узнала в ней Коллин. Это она познакомила Бертрама со своим кузеном Хоксуэллом, чтобы помочь ему решить финансовые проблемы.
Хоксуэлл взял Верити за локоть и подвел ее к письменному столу, за которым сидел коронер.
— Да, это была моя просьба, но теперь я должен от нее отказаться, поскольку нет смысла продолжать расследование.
— Милорд, Надо все же принять решение. — Торнаппл был одновременно раздражен и смущен. — Вы сами просили меня начать…
— В расследовании нет необходимости, потому что моя жена нашлась и, как видите, она жива и здорова. — Он подтолкнул Верити к столу коронера. — Пожалуйста, Верити, снимите шляпку.
Верити развязала ленты и сняла шляпу. Мистер Торнаппл сначала чуть было не открыл рот от изумления, а потом строго посмотрел на Хоксуэлла.
— Это та молодая женщина, мистер Торнаппл? — спросил коронер. — Вы узнаете ее?
— Да, это она, Верити Томпсон, наследница движимого и недвижимого имущества Джошуа Томпсона.
Верити услышала, как у нее за спиной зашушукались люди, ожидавшие в коридоре.
Выражение лица мистера Торнаппла изменилось за одно мгновение. Удивление сменилось гневом.
— Я хотел бы знать, где она была все эти два года. Это вы ее спрятали, лорд Хоксуэлл? Не знаю, какая вам от этого была польза, если только вы не рассчитывали, что это потрясающее открытие когда-нибудь всех развеселит.
— Пользы для меня не было никакой, и вы это знаете лучше, чем кто-либо другой. Я обнаружил ее случайно, менее недели назад, там, где не ожидал. Я сообщил бы вам об этом сразу же, но я не предполагал, что вы столь быстро и успешно начнете новое расследование.
— К счастью, не слишком быстро, — задумчиво произнес коронер. — Еще один день, и я бы подтвердил, что баланс вероятностей указывает на то, что она мертва. — Он внимательно, но не слишком сурово, посмотрел на Верити. Происходящее показалось ему очень интересным, и его не смущало, что он стал свидетелем события, которое уже вечером взбудоражит все графство. — Где вы были все это время, леди Хоксуэлл?
— В Миддлсексе.
— В таком случае, — брызгая слюной, сказал мистер Торнаппл, — вы не могли пропустить тот факт, что вас считали умершей.
— Что вы делали в Миддлсексе? Как вы туда попали? — поинтересовался коронер.
— Это касается только моей жены и меня, — вмешался Хоксуэлл. — Согласитесь, что для ваших целей сегодня достаточно того, что она жива.
— Более чем достаточно. — Коронер не скрывал иронии. — Я бы сказал, что мы вполне удовлетворены. — Он встал и поклонился Верити. — Рад был с вами познакомиться, мадам. А вам, Торнаппл, позвольте предложить немного бренди, пока вас не хватил удар. Леди Хоксуэлл, разрешите представить вам некоторых из ваших соседей. Многие из них, вероятно, присутствовали на вашей свадьбе, но вы скорее всего забыли их лица.
Люди за ее спиной зашевелились. Мистер Торнаппл встал перед Верити и Хоксуэллом.
— Я жду объяснений.
— Все в свое время, — коротко ответил Хоксуэлл. — Мы скоро должны быть в Лондоне.
Явно обеспокоенный, мистер Торнаппл внимательно посмотрел на Верити.
— А вы ничего не хотите сейчас мне сказать, леди Хоксуэлл?
«Я сбежала, потому что дала согласие на свадьбу под давлением». Следует ли сказать ему об этом здесь и сейчас? Изменит ли это что-либо?
Она огляделась. Соседи не расходились, не желая пропустить зрелище, которое было гораздо более захватывающим, чем они ожидали, когда шли сюда, чтобы просто убить время. Почти все не спускали глаз с нее и Хоксуэлла, хотя мужчины были заняты тем, что пили предложенный следователем бренди, видимо, считая, что пережитое потрясение требует немедленного подкрепления сил.