Русские полки только вышли из Москвы, а находчивый Басенок уже пробрался потайными путями через заснеженные леса в Переяславль, распространил там через верных доброхотов слух о том, что великий князь идёт с несметным воинством. Слух этот сразу же до ушей татар дошёл, Мустафа понял, что оставаться в городе опасно и, чтобы не оказаться между двух огней, вышел в поле, занял оборону вдоль речки Листани. Воины его, отогревшиеся, запасшиеся провизией и тёплой одеждой, готовились принять бой хотя бы уже потому, что путей для бегства у них не было, а сдаваться добровольно в плен не позволяла тёкшая в их жилах кровь Чингисхана, Батыя, Тимура.
По обыкновению, татары намеревались встретить нападавших на них русских градом стрел. Они уж и изготовились для стрельбы, вынули луки из налучников, раскрыли колчаны. Но лишь несколько оперённых с железными наконечниками стрел взвилось в воздух и упало перед копытами русской конницы, не причинив ни малого вреда никому. С удивлением взирали с высоких сёдел московские ратники, как татары, столь искусные стрелки, умевшие сбивать на скаку пролетающих птиц, сейчас растерянно и испуганно дёргали застывшие на морозе тетивы, не понимая, почему им изменяют их верные азиатские луки. А когда поняли, выронили бесполезное оружие из окоченевших рук.
Царевич Мустафа не утратил мужества, не растерялся от столь неожиданного начала боя. Он выхватил из ножен саблю и увлёк своих воинов на рукопашную схватку.
Как потом уважительно вспоминал Басенок, татары показали поразительное мужество. Ни один не попросил пощады, сдались только тяжело раненные, остальные геройски погибли от русских сулиц и мечей. Полегли на поле боя сам Мустафа, князь Ахмут-мурза, князь Азбердей Митереванов. С русской стороны пал в сражении один полководец- коломенский наместник Илья Иванович Лыков.
Трупы татар оставили в поле на расхищение зверям и птицам, тела своих привезли в Кремль на отпевание и погребение.
Василий Васильевич отдал последний поклон погибшим и поздравил победителей, щедро наградив их. Казалось ему, что теперь с ордынской стороны можно долго не ждать опасности, что после такой победы не скоро татары отважатся пойти снова на Русь.
К осени несколько конных отрядов Золотой Орды появилось на границе Рязанского княжества как бы с угрозой отомстить за смерть Мустафы. Но угроза так и осталась угрозой: лишь пограбив мирных жителей Рязани и мордву, татары поспешно удалились в свой улус.
Это ещё сильнее убедило Василия Васильевича в нешуточности его успеха в борьбе с Ордой. Только забыл он о том, что Орда стала многоглавой, как Змей Горыныч из сказок кремлёвских бахарей. Одной такой вновь отросшей головой ордынского чудища было Царство Казанское, которым правил Улу-Махмет, бывший хаи Золотой Орды.
3Вначале Улу-Махмет объявился вдруг близ Москвы: пришёл изгоном[127] и стал восточнее Серпухова на реке Беспуте, притоке Оки.
Василий Васильевич протрубил сбор войскам, но Улу-Махмет не принял боя и ушёл так же проворно, как и появился.
Поступали в Москву сообщения, что промышляет он грабежами Нижнего Новгорода, желая иметь его своей постоянной дармовой житницей.
Мелкие щипки казанского царя досаждали, но не настолько, чтобы стоило поднимать на него рать.
Постепенно, однако, Улу-Махмет смелел и набирался сил. Скоро перестал ограничиваться взиманием разовой дани, но захватил Нижний Новгород и Муром с намерением присоединить их к своему царству. Это было уже и серьёзно, и дерзко, и опасно. Василий Васильевич решил, что терпеть больше этого нельзя и на Рождество разослал гонцов по уделам.
На Крещение, 6 января 1445 года, под красными стягами с изображением Спаса Нерукотворного собрались полки под началом Ивана Можайского, Михаила Верейского, Василия Боровского. Даже и Шемяка прибыл, имея вид постный и покорный, показывая, что подчиняется великому князю и готов встать на защиту земли Русской от татар, но оскорблён до глубины души кознями и угрозами московскими, родственно обижен и не понят Василием, но Бог, мол, всё рассудит и по местам расставит. Во Владимире добавились ещё и чёрные хоругви со Спасом же — это суздальцы и новгородцы пришли на подмогу.
Пересчитывая стяги и хоругви, Басенок радовался: — Да мы этого Махмутку сёдлами закидаем! И он оказался прав. Как только передовые русские отряды слегка побили татар близ Мурома и Городца, Улу-Махмет спешно отступил в свои пределы. Надо бы проводить его до Казани и примерно покарать, но ударили сильные морозы, и великий князь решил отложить возмездие, вернулся в Москву и распустил воинство.