Боярин пересел поближе к столу.
— По всей Москве, — зашептал он опять, — говор идёт: какой он нам князь великий, коли хану нас отдаёт? Не надо нам его… Не один-де он внук у великого князя Дмитрия!.. Посадим другого, авось в обиду нас не даст…
Да… Глас народа — глас Божий… И мы-то, бояре княжеские, тоже промеж себя толкуем… Вот и надумали: коли ты с нами так — и мы тебе не слуги! Надумали да и положили: возьмём себе великим князем князя Дмитрия Юрьевича!..
Старков остановился и зорко взглянул на Можайского. Но на лице князя Ивана не отразилось ни досады, ни зависти. Он сам сознавал превосходство брата Дмитрия, и выбор Москвы казался ему вполне естественным при настоящих обстоятельствах.
Князь Дмитрий слушал своего благожелателя и недоумевал. Всё, что говорил сейчас Старков, Шемяке было известно ещё в Москве; и тогда Старков и некоторые другие бояре — хотя очень немногие — прочили его в великие князья московские… Только мало было толку от этих разговоров: никакой надежды не было столкнуть Василия и сесть на его место. Москва любила своего государя и не выдала бы без жестокой борьбы… Неужто хитрый старик придумал что?!
Такие мысли пробегали в голове Дмитрия, пока он слушал своего сторонника.
— Не в обиду будь сказано тебе и брату твоему, государь-князь Иван, — начал старик, — князь Дмитрий противу вас всех, внучат Дмитриевых, удалью да характером взял… А дела ноне такие, что коли упустишь минуту, потом не поправишь!.. Так ли говорю, надёжа-государь?…
— Так-то оно так, — задумчиво отозвался Можайский. — Да ведь что поделаешь-то?… По нужде терпеть да глядеть всё приходится!..
Князь Иван, как и отец его, дядя великого князя, никогда не оспаривали лично для себя московского княжения: по характеру они были противниками всяких междоусобиц.
— Надёжа-государь! — убедительно зашептал Старков, бросив быстрый взгляд на Дмитрия. — Стерпеть-то, пожалуй, можно: да ведь земля-то вся наша русская сгинет! А будет великим князем Дмитрий Юрьевич — всё переменится!..
— Так неужто кровь братнюю проливать? Не пойду я на такое дело, боярин! — решительно произнёс брат Иван.
— Что ты, что ты, государь! — словно в испуге замахал руками Старков. — Этакое слово молвил: кровь проливать! Христос с тобой! Рази мы-то пойдём на такое дело?! По-хорошему всё устроим — никто в обиде не будет…
Шемяку давно уже разбирало нетерпение. Он видел, что старик умышленно растягивает свой рассказ, стараясь склонить на свою сторону Можайского. Дмитрий знал нерешительность и добродушие князя Ивана, знал, что его убеждать надо долго, — и всё-таки не выдержал:
— Так по-хорошему, говоришь, устроится всё, боярин? Ну, ну, сказывай, что вы там удумали…
Красивое лицо Дмитрия выражало волнение, руки нетерпеливо перебирали золотую бахрому скатерти…
Князь Иван тоже с усиленным вниманием смотрел на старика.
По-хорошему, государи-князья, удумали мы, по-хорошему!.. Ноне у нас Сырная неделя, а через шесть дней — Великий пост… А на первой неделе великий князь в Сергиеву обитель едет, говеть там будет… Москва-то без головы, значит, останется… Как уедет он в обитель, вы, государи-князья, в ту же ночь к нам… В воротах задержки не будет — всё уж улажено… Поутру народу объявим… Увидят, что ты, государь-князь Иван, заодно с братом стоишь — и перечить никто не будет.
— А с великим князем да со всей семьёй что будет? — недоумевая, произнёс Можайский. — На кровь не пойду, сказал уж!..
— Ох ты, Господи, государь-князь! — всплеснул снова руками лукавый старик. — Да кто ж говорит о крови? Княгиню с детками да старуху попридержим в Москве, а сами в обитель съездим: там всё тихо да полюбовно с князем Василием устроим… Не враг же он себе, поймёт, что не хотят ему худого братья! А как кончится дело — даст ему великий князь и государь Дмитрий Юрьевич в удел Вятку али ещё что… Будет он себе поживать там в мире да спокойствии с детками и княгиней, а земле-то нашей спасение всей… И всё-то таково тихо да мирно обойдётся!.. Князь Иван сидел и думал. Не любил он таких дел, всю жизнь сторонился смут… А с другой стороны, шутка ли: задумал Василий всё княжество татарам отдать! На убийство, на кровь не пошёл бы он… А как без этого обойтись можно — разве будет грех? Земля русская спасена будет, а Василия брат Дмитрий не обидит… не такой он!..
Старый боярин зорко смотрел на хозяина и, казалось, угадывал, какие мысли волнуют князя Ивана.
— Что ж, государь-князь, — прервал он молчание, — сам видишь, как всё выходит… Коли решать, так решать… Ты-то, государь-князь великий, — обратился боярин к Дмитрию, — как изволишь?…