Не видать никого и из челяди.
Всех почти забрал с собою Дмитрий. А тех, кто не хотел было ехать, связали да по конюшням рассадили… Вернётся, мол, завтра государь и великий князь Дмитрий Юрьевич к себе во дворец из обители — пусть полюбуется верными слугами.
Только не много было таких.
Вернее всех оказался боярский сын Захар, да и тот теперь не мог бы побежать да поднять тревогу. Лежал он на заднем дворе, прямо на снегу, давно уже безмолвный и недвижимый…
Как съехал со двора поезд Дмитрия да затихло всё вдали — людишки Старкова да Друцкого в свою очередь пробрались в царские покои…
И на их долю пришлось немало из того, что было брошено или не замечено…
Ночь подходила к концу.
В восьмом часу утра только что рассвело — на всех колокольнях кремлёвских церквей и соборов ударили в набат…
Тревожно и жутко прозвучали в воздухе первые удары…
Бом… Бом… Бом…
Бояре Старков, Друцкой, Никитин и другие созывали народ на Красную площадь…
Проспали москвичи своего великого князя…
Москва заволновалась.
Разное толковали жители, но никак ещё не могли догадаться, в чём дело…
А кремлёвские колокола гудят не переставая.
Бом… Бом… Бом…
Тревогой и смутой запахло в воздухе…
Через час уже после того, как ударили в набат, вся Красная площадь была занята волнующимся морем голов…
Всё чего-то ждут, волнуются и гомонят… — Гул смешанных голосов висит над площадью.
Но вот толпа колыхнулась, раздалась и пропустила нескольких бояр в богатых одеждах, ехавших верхами.
Бояре в высоких шапках ехали медленным, спокойным шагом.
Конюхи вели под уздцы боярских лошадей, вычурно убранных и изукрашенных…
— Старков боярин?… Никитиных двое!.. Друцкой князь! — слышалось кругом.
Бояре слезли с коней у Лобного места.
Медленной и важной поступью поднялись они по каменным ступеням…
Площадь затихла.
— Говори ты, князь! — шепнул Старков князю Друцкому, идя с ним рядом. — У меня, знаешь, чай, голоса не хватит…
— Лукавый старик и здесь постарался спрятаться за спину товарищей…
Князь Друцкой, высокий и плотный боярин, чуть-чуть приподнял свою меховую шапку и одной головой поклонился на все стороны народу…
Спесивы были бояре московские!
Да и чернь свою они хорошо знали: всю жизнь она перед богатыми да знатными голову свою гнула — ей бы самой в диковину показался иной поклон боярина…
— Бояре и дети боярские, жильцы и иных званий люди московские! — раздался на всю площадь звучный голос князя Друцкого. — Ведомо всем вам, что государь и великий князь Московский Василий Васильевич вернулся из плена татарского больной и удручённый… А как вернулся, со дня на день ему становилось всё хуже и хуже… Ноне совсем невмоготу ему стало заниматься делами своими государевыми и земскими… Да и как больному и немощному справиться со всей землёй?! И надумал он вместе с нами, верными его боярами, передать своё княжение… А кому он передаст?… Старший сын, Иван, сами знаете, не в летах, ребёнок совсем.
— Ивану, Ивану княжить! Больше некому, как ему! — раздалось в ближайших к Лобному месту рядах народа…
Задние подхватили, и через минуту вся площадь выкрикивала имя старшего сына Василия…
Другого имени не было слышно никакого…
Друцкой снова приподнял свою шапку и дал понять, что хочет говорить дальше.
Волнение понемногу улеглось.
— Люди московские! Государь и великий князь Василий Васильевич с братьями своими и вами, боярами, решили иное! — заговорил Друцкой. — Лепо ли было бы дать княжить ребёнку? Земля наша велика, времена стоят трудные и опасные: того и гляди, опять татары, а не то Литва подымется… Не ребёнку, а мужу зрелому, доблестному и храброму возможно только управиться в такое время! Кого же было выбрать, кому было передать княжение?
На этом месте Друцкой умышленно остановился и обвёл глазами площадь.
Народ недоумевал. Ходили, правда, слухи, что великий князь московский вернулся из плена больной, но о том, чтобы он совсем был плох, не слыхал никто…
— Люди московские! — раздался опять голос князя. — Изо всех братьев великокняжеских всех достойнее место государево занять князю Дмитрию Юрьевичу Шемяке. Ему и уступил своё княжение государь и великий князь Василий Васильевич… А сам государь Василий до выздоровления отъехал в святую Троицкую обитель… Туда же ноне отправился и государь, великий князь Дмитрий Юрьевич… Люди московские! Сегодня во всех церквах и соборах целуйте крест новому своему государю и великому князю! А государь вас жалует: на его дворе для людей всякого звания нонче и завтра вино и угощение будет выставлено… Да ещё государь великий вас жалует гривною на брата!..