Ничего другого и не оставалось делать. А пока Юрия Дмитриевича и его спутников по распоряжению Айдара поселили в старой, и бедной юрте на окраине стойбища, где держали верблюдов, овец, лошадей и где жили только слуги да рабы.
5В поездке Василия сопровождали князь Семен Иванович Оболенский, бояре Иван Дмитриевич Всеволожский, Василий Федорович Кутузов, Андрей Федорович Плещеев, Семен Иванович Филимонов – все мужи разумные, о пользе великого князя радеющие. Всё не раз бывали в Степи, знали ее людей и умели обходиться с ними. А того важнее, что не только они знали Степь, но и Степь знала их почти всех, хотя в Орде постоянно менялись властелины и шла нескончаемая резня и смута. Ханы и их окружение были памятливы, приглядчивы, хитры, и как раз эти качества помогали им ловко сталкивать русских князей между собой и Русь целиком с западными ее соседями. Помнили здесь очень хороша и очень уважительно Александра Невского и его соратников, приходивших с ним в Орду, а потому Василию Кутузову – честь и место. Того больше почета Андрею Плещееву, правнуку младшего брата митрополита Алексия [53]: ведь Алексий приезжал в Орду в бытность Дмитрия Донского и излечил ханшу Тайдулу, которой ни один западный лекарь не сумел помочь. Князь Семей Иванович Оболенский – один из шести сыновей Ивана Константиновича, потомка Михаила Черниговского, которого на Руси называют святым, а в Орде его именем пугают детей.
Чаще же всех бывал в Орде главный боярин Всеволожский. Он тут как дома: идет между юрт – мурзу поприветствует, перед муэдзином раскланяется, с темником словом-другим на татарском перебросится. В распоряжении Ивана Дмитриевича-все серебро, все русские и ордынские деньги. Он их отсыпал то горстями, то щепоткой, а то выделял один-единственный дирхем-знал, кому и сколько дать, но не обделял решительно никого, всех подкупал, начиная от служки и кончая князьями. Для хана подарки были заготовлены в отдельной повозке.
– Неужто нету здесь людей чести? – дивился Василий Васильевич.
– Днем с огнем не найдешь,- улыбка, заиграла под усами Всеволожского.
– Что, все только и думают, как бы серебро от тебя получить?
– Все до единого, государь, поверь. Растленны и лукавы ордынцы, вырождаются совсем.
– И ханы вырождаются?
– Рыба, известно, с головы тухнет. Сам посуди. У нас на Руси все идет степенно, по старине: был великий князь Иван Калита [54], потом Симеон Гордый, за ним Иван Второй Красный, Дмитрий Донской, Василий Первый, теперь ты – Василий Второй,- все полный срок, отведенный Господом, на великокняжеском престоле сидят. А у них? Мамая, убили свои же в Таврии, Тамерлан помер от белой горячки из-за винопития, Тохтамыша убил Шадибек, а уж, сколько тут отцов – сыновья, отцы – сыновей, брат – брата, дядя – племянника порезали, потравили в землю живьем закопали, чтобы только в мурзы или князья выбиться, не сосчитать, не упомнить.
– Да как ты Улу-Махмету будешь побор вручать?
Опять Всеволожский снисходительно и уверенно улыбнулся:
– Сначала один сундук. Мало погодя, второй…
– Потом третий?
– Потом будем с тобой, княже, внушать ему исподволь, но твердо, как истину непреложную, что на великое княжение только ты имеешь право.
– А как? Вот придем к нему и что?
– Я грохнусь к его ногам и забожусь: «Ля ил ляхе иль алля Мухаммед Расул Улла».
– Что за божба?
– Это по-ихнему: «Нет Бога, кроме Бога, а Магомет [55] пророк его».
– Да ты что, как можно!
– Ничего, ничего, княже, я это только для него скажу, а про себя сразу же трижды повторю: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуя мя, грешного!»
Василий Васильевич озадаченно помолчал, но не стал испытывать недоверием боярина, у которого уж и борода в серебре, спросил только: – А он что же в ответ?
– А он скажет: «Якши! Бик якши!» – значит: «Хорошо. Очень хорошо».
– А как мне быть? Тоже про пророка Магомета? Я не смогу…
– И не надо. Ты будь, как пращур твой Александр Невский. Когда татары потребовали от него поклонения огню и идолам, он им ответил: «Я христианин, и мне не подобает кланяться твари. Я поклоняюсь Отцу и Сыну, и Святому Духу, Богу единому, в Троице славимому, создавшему небо и землю».
– Почему же они его не казнили за это, как Михаила Черниговского?
– А потому что был Александр Невский великим князем не только по званию. Умен и мудр был, ходатайствуя за свою землю, не посчитал для себя зазорным преклониться перед ханом. И ты будь по виду покорным улусником, они таких любят. И веру чужую уважают, боятся богов не только своих, но и чужих.