— На крышу? — переспросила она, чувствуя, как его руки слегка массируют ей плечи. — Или на церемонию награждения?
— И туда и сюда.
— Пожалуйста. — Вот подходящий момент сказать ему правду о Лансе. После чего они пойдут каждый своей дорогой. Ей больше не нужно будет с ним видеться.
Повернувшись, она взглянула на него, сделала глубокий вдох… но он остановил ее поцелуем, и слова, которые она должна была сказать, замерли на ее губах. Адам обнял ее за талию и крепче прижал к себе, словно боясь, что она сбежит. Но Джози еще теснее прижалась к нему, говоря себе, что это ее последний шанс его поцеловать. Правда откроется, и у них больше не будет причин быть вместе.
Она страстно ответила на его поцелуй.
Адам издал низкий стон, его губы сделались нежными. Он поднял руки к ее лицу, ласково обхватив щеки. Затем прошептал:
— Я хочу тебя, Джо. Ты нужна мне.
И Джози забыла обо всем.
Тело пульсировало, и она знала, что больше не выдержит, что только он может погасить пожар, разраставшийся внутри нее…
Звук голосов на лестнице проник сквозь пелену их желания. Они оторвались друг от друга, тяжело и прерывисто дыша, торопливо поправляя одежду.
Не было никаких сомнений, что еще несколько мгновений — и они бы занялись любовью прямо на крыше.
Дверь на пожарную лестницу открылась, и вошли две пары. Они взглянули на Адама с Джози, захихикали и направились на другую сторону крыши.
— Надо найти какое-нибудь более уединенное место, — прошептал Адам, обнимая ее за талию. — И чем скорее, тем лучше.
Ланс Голька никогда не вызывал в ней такого отклика. Как, впрочем, и никакой другой мужчина. Но это всего лишь плотское желание или нечто большее?
Она хочет Адама так отчаянно, что это ее пугает. А она видела, что такого рода отчаяние делает с людьми, насколько губительным оно может быть.
«Иди к нему, — говорило ей сердце. Рискни». Такой человек, как Адам, не создан для постоянства. Разве в тот вечер он не сказал ей, что его жизнь — это его работа?
Она не может отдать ему свое тело, не отдав сердца. Сердца, которого он не просил и которого, возможно, и не желает. А это значит, что она не пойдет по тому же разрушительному пути, что и ее родители. Не позволит страсти управлять собой.
— Думаю, мне надо взять такси, — поспешила сказать Джози.
Он нахмурился, большим пальцем поглаживая ей щеку.
— Что случилось?
Его нежное прикосновение едва не остановило ее. Она отстранилась.
— Мне пора.
Она резко повернулась и направилась к лестнице, не давая себе возможности передумать. Но Адам схватил ее за руку и остановил.
— Постой, я могу отвезти тебя — если ты этого действительно хочешь.
Она взглянула ему в глаза, боясь, что ее хрупкая воля рассыплется, если только он еще раз ее поцелует.
— Лучше я возьму такси. Не надо мне было приходить сюда сегодня, это была ошибка.
— Твой поцелуй не был ошибкой. — Его пальцы легли ей на талию. — Ты не можешь просто взять и уйти.
Она с трудом сглотнула, подыскивая слова, которые заставят его ее отпустить. Даже если придется солгать.
— Я не должна ни с кем целоваться, Адам, у меня уже есть друг.
Он побелел, потом отдернул руку, словно обжегся. Она повернулась и заспешила к двери, ведущей на лестницу. Перепрыгивая через две ступеньки, она неслась вниз, рукой скользя по перилам, чтобы удерживать равновесие. Но ей не нужно было спешить: Адам не последовал за ней.
Когда Джози наконец выскочила на тротуар и помахала такси, до нее дошло, что она без туфель. Они остались на двадцать пятом этаже, где она сняла их по дороге на крышу.
Такси затормозило у тротуара, и она заколебалась, не вернуться ли за ними. Туфли не дешевые, но ничто на свете не заставит ее снова встретиться с Адамом — ведь она так отчетливо помнит выражение его лица, когда она сказала о своем друге.
— К черту туфли, — пробормотала Джози, забираясь на заднее сиденье такси. — К черту Адама. К черту все.
Глава десятая
На следующий день все сотрудники журнала «Искатель приключений» поняли, что от Адама лучше держаться подальше. Все, за исключением Вуди — тот был тошнотворно веселым.
— Я влюблен, — объявил он, входя в кабинет Адама вальсирующей походкой. — Погляди, правда, она обалденная?
Адам поднял взгляд от разобранной камеры на своем столе и увидел размытый снимок девушки, еще не просохший от принтерной краски.
— Трудно сказать.
— Она обалденная, — не унимался Вуди, любовно взирая на фотографию. — И умница, и красавица, и без ума от меня.
— Или просто без ума, — пробормотал Адам, осторожно протирая линзы. — А откуда ты вообще знаешь, что это ее настоящее фото?
— Я и не знаю, — с усмешкой признался Вуди. — Но скоро узнаю. Завтра вечером у нас свидание.
Адам поглядел на него.
— Она живет в Денвере?
— Скотсблафф, Небраска, — сообщил Вуди. — Она работает там медсестрой в больнице, но берет отгулы, чтобы приехать сюда и встретиться со мной.
— Что ж, удачи, — пожелал Адам. Лично он проведет предстоящий уикенд с Горацио. Его кот — единственная компания, которую он в данный момент в состоянии выдержать. По крайней мере Горацио не будет то и дело напоминать о Джози, как Бен, его практикантка и даже Шондра, которые все утро знай себе талдычили, как она им понравилась, когда они узнали ее получше.
Адам, напротив, сомневался, что вообще знал ее. Прошлым вечером на крыше он был настолько глуп, что поверил, что они наконец-то соединились — не только физически, но и эмоционально. Он уже был готов объявить победу, когда она сказала о своем друге — том самозванце.
Что, черт возьми, на нее нашло? А на него? Почему все утро он думает о женщине, которая любит человека, пытающегося испортить ему жизнь?
Да потому что он полюбил ее.
Этот ответ пришел непрошеным, и Адам быстренько задвинул его обратно. Адам Делани не влюбляется, у него нет времени, единственная его любовь — его работа. В его жизни просто нет места ни для чего и ни для кого еще.
— Эй, Адам, вернись на землю.
Он поднял глаза и увидел Вуди по другую сторону стола.
— А, ты еще здесь…
— Я-то здесь, а вот где был ты? — Вуди вскинул руки с ухмылкой на лице. — Нет, дай я угадаю. Ты блуждал по планете Джози.
— Ошибаешься, — огрызнулся Адам, вновь возвращаясь к чистке фотокамеры.
— Думаю, нет, — не унимался Вуди, усевшись на угол стола. — Это объясняет твое дурное настроение сегодня утром. Когда я уходил из зала, ты был в баре и держал виски в одной руке и туфли Джози в другой. А что случилось с ней?
— Она ушла домой.
— Домой? — Вуди наморщил лоб. — Одна? И без туфель?
— Не проси меня объяснять женские поступки, — проворчал Адам, жалея, что не воздержался вчера от виски, — в голове запульсировала боль.
— Но ты же знаток женщин. Поэтому я и пришел к тебе за романтическим советом.
— Ну да, я настоящий эксперт.
Вуди рассмеялся.
— По женщинам ты, может, и специалист, зато я дока в любви, а у тебя в наличии все классические симптомы.
Адам фыркнул.
— Ты, друг милый, случайно не напробовался этих своих галлюциногенов?
— Это я-то? — возмутился Вуди. — Да я еще никогда не видел тебя в таком настроении. Чтобы ты так смотрел на женщину, как вчера на Джози? И в последнее время ты почти ничего не пил — ну, пока она не убежала от тебя, как Золушка с бала.
— Собираюсь сегодня вечером в бар «Аллигатор». Айда со мной?
Вуди игнорировал приглашение.
— Еще один классический симптом — топить свои печали в вине. Вот ответь: ты ловишь себя на том, что постоянно думаешь о ней? Перебираешь в уме все, что она сказала, и что ты сказал, и что это значит? Всякие мелочи постоянно напоминают тебе о ней?
— Ничего похожего, — солгал Адам.
Вуди пожал худыми плечами.
— Ну, может, я и ошибаюсь.
— Ясное дело. — Адам уже понимал, что лжет не только Вуди, но и самому себе. Все, что парень сказал, правда — он втюрился в Джози. Он понял это вчера вечером, когда она сказала, что у нее есть друг. Ревность, слепая и горячая, всколыхнулась сейчас вновь.