Стоя перед ней, он ощущал себя как ребенок. Он хотел сочинять стихи о ее волосах, о голубом отливе, который придавало ее коже сияние этого мира. Песни нужно было писать о звуке ее голоса, о том, как она прищуривалась, пока слушала.
Но из-за своей одержимости он не мог нормально с ней говорить. Он терял контроль над собой.
Он справлялся, когда навещал ее в доме Деметры. Почему не мог вести себя так тут? Это же был его дом!
— Аид? — позвала она, когда он сошел с пристани на песок.
Он не мог ей отказывать, даже когда хотел убежать.
— Что такое, Кора?
Он слышал ее шаги, она шла к нему. Она носила одежду так, словно собиралась воевать. Как спартанец, который знал, что будет биться часами.
Вот только, когда она так носила одежду, он видел половину ее ног. Аид видел за свое время много обнаженных женщин, и он знал, как выглядели ноги. Но ее лодыжки были такими изящными, как у птицы. И мышцы ее голеней были заметными, красиво округленными, и он знал, что остальное ее тело было красивым.
Он не думал, что его могло погубить то, что он видел кого-то ниже колен. Но ему было не по себе, потому что он видел ее ноги.
Кора обошла его, ее босые ноги появились в поле его зрения.
— Аид? — повторила она.
Ему нужно было поднять голову. Но ее лицо в форме сердца и ягодно-красные губы вызывали в нем ощущение голода.
— Да?
Ее ресницы опустились веерами на мягкие скулы. Он снова думал почти стихами, когда должен был слушать ее. Она говорила с ним, он слышал ее голос, но не мог понять слова.
— Еще раз? — спросил он.
Она поймала его взгляд.
— Я знаю лишь слухи о Царстве мертвых. Ты жил тут очень долго, и теперь ты — мой муж. Я подумала, может, ты покажешь мне?
Аид застрял на том, что она назвала его своим мужем. Слово сжало его сердце в груди, и он не мог вдохнуть.
— Что покажу?
Кора рассмеялась, и этот звук был музыкой.
— Царство мертвых, Аид. Я хочу увидеть все, но мне не по себе бродить тут одной.
Нет, она была умнее. Это было опасно, как он и говорил Гекате.
Он отогнал странный ступор и кивнул.
— Да, я буду рад показать тебе Подземный мир. Ты хочешь увидеть что-то конкретное?
Ее лицо озарило счастье. Она шагнула вперед, будто хотела обнять его, но сдержалась в последний миг. Она сглотнула, пожала плечами и ответила:
— Все?
Может, Геката была права.
Может, любовь все-таки была возможна для бессмертных.
ГЛАВА 20
Кора знала, что было риском просить Аида показать ей Царство мертвых. Но она хотела увидеть его. Любопытство было голодом в ее желудке, который она не могла утолить. И ей было опасно бродить, когда души были готовы использовать ситуацию. Кто знал, сколько еще богов тут жили?
Такие причины она называла себе. Ее желания не были эгоистичными. Она увидела его на пристани, и все внутри нее сжалось.
Или это бабочки бушевали в ее грудной клетке. Так говорили смертные?
Она хотела быть рядом, хоть он и пугал ее. А еще темная сторона ее души хотела увидеть не только эту пристань. Не только несколько бедных душ, которые не смогли пересечь реку. И не только Харона, хотя паромщик оказался добрым.
Кора надеялась, что он согласится показать ей мир. Она сцепила ладони у пояса и ждала его ответа.
Аид кашлянул. Один, два, три раза.
— Да, я могу показать тебе все. Но, пойми, это займет время.
— Я знаю.
— Да? — он моргнул, напоминая сову.
— Да, — захихикала она. — Царство мертвых огромное. А я знаю только то, что мама говорила о его природе. Она сказала, что этот мир почти такой же большой, как мир смертных.
Он фыркнул.
— Куда больше. Тут жизни всех смертных. Конечно, этот мир больше, чем их мир, — Аид протянул к ней руку. — Боюсь, у меня есть сегодня дела. Может, я смогу убедить тебя подождать до завтра?
Она старалась не расстраиваться. Завтра было не таким далеким, она уже долго терпела. Несколько недель в одиночку были тренировкой, пару часов она потерпит.
Она не стала жаловаться, как он, наверное, ожидал. Кора кивнула.
— Хорошо. Я могу подождать.
Он шел с ней в замок в тишине. Но не неловкой, как было бы с ее подругами-нимфами. Кора поняла, что молчание для Аида было состоянием. Когда ему было неуютно, он болтал. Так ей показалось. Каждый раз, когда она замечала, как он краснел или касался макушки, он, похоже, нервничал. Такой Аид был забавным. Но молчание было его обычным состоянием.