— Я не знаю, почему тебе интересно, — она прищурилась и холодно улыбнулась ему. — Гермес, уверена, ты знаешь, что мне не нужно просить тебя покинуть Царство мертвых. Я могу заставить тебя уйти.
— Как же, маленькая королева? — он прищурился, намекая, что был не против ссоры с ней.
Пусть попробует.
Она сжала пальцами загривок Цербера, он низко зарычал.
Гермес сосредоточился на псе, который любил Персефону больше всех. Он поднял ладони.
— Ладно. Я пойду. Не нужно спускать на меня пса. Я знаю, когда меня не хотят.
Вряд ли, ведь он спорил с ней насчет отбытия. Желудок Персефоны сжался. Его глаза блестели хитро, словно он что-то затевал, о чем она не знала. Еще тайна. Еще уловка, чтобы разозлить ее или расстроить.
Персефона сжала Цербера еще раз и резко сказала:
— Идем, — и отвернулась от посланника богов, стараясь не оглядываться.
Но он окликнул ее, смеясь:
— Ты уже встречала Минту?
Она говорила себе идти. Ей не нужно было слушать его историю. Геката успокоила ее. Между Аидом и Минтой уже ничего не было, иначе он не приходил бы в постель Персефоны.
Да?
Цербер заскулил, когда она развернулась, словно пес предупреждал ее не веселить Гермеса. Она должна была его послушать. Она кричала в своей голове не смотреть на него. Не спрашивать, что он имел в виду.
— Я встречала Минту, — ответила она. — Она — нимфа. Я — богиня и королева Царства мертвых. Я знаю, на что ты намекаешь, но я не поведусь на твои ядовитые слова.
Гермес пожал плечами.
— Я просто хотел знать, встречала ли ты ее. Остальное ты додумала, ваше высочество.
Персефона фыркнула и покачала головой.
— Я не знаю, почему Аид пускает тебя в Подземный мир.
Может, это была последняя попытка с его стороны, или Гермес продумал весь разговор. Он закончил их беседу вопросом:
— Ты не переживаешь из-за нее?
— Нет, — рявкнула Персефона. — Мне не о чем переживать.
Она развернулась и пошла прочь. Его смех обжигал ее уши, и ее мутило. Ее почти тошнило. Она хотела выпустить жуткие чувства из тела с рвотой.
Худшая часть? Вернувшись в свой замок, в свои красивые покои, которые она теперь звала домом, Персефона не могла выбросить его слова из головы.
«Ты не переживаешь из-за нее?».
Аид доказывал снова и снова, что ей не стоило переживать. Он смотрел только на нее, и она жаждала его прикосновений ночью. Он целовал ее так сладко, что она не могла представить, что это было ложью. Он дал ей новое сильное имя.
Но да, Гермес.
Персефона переживала из-за Минты.
ГЛАВА 30
Персефоне было стыдно признавать, что слова преследовали ее всюду.
«Ты не переживаешь из-за Минты?».
Нет, она не хотела переживать из-за нимфы, ведь была богиней. Но разве ее не вырастили нимфы? Потому она, а не другая богиня заинтересовала Аида? Он пытался заменить свою бывшую любовницу?
Она знала, что мысли были опасными. Они гнили в ее разуме, сеяли семена сомнения глубоко в полях ее сердца.
Она стала искать то, чего не должна была. Знаки, что Гермес был прав, и она была слишком наивной. Слишком слепой. Она видела как-то раз, как они говорили в поле. И хоть Аид дико размахивал руками с безумным взглядом, она не знала, была ли это ссора возлюбленных.
Минта смотрела на Аида за ужинами с другими богами и богинями. Она накручивала волосы на палец, игриво улыбаясь. Когда она замечала взгляд Персефоны, она улыбалась еще шире. Словно у нее была тайна, которую богиня не знала.
Персефона знала, что многое преувеличивала. Она должна была перестать так думать и просто спросить у Аида, что происходило. Она не говорила с ним толком о Минте, и ей нужно было услышать его уточнение.
Но одержимость не проходила.
Наконец, она покинула замок и пошла к Стикс. Может, если она постоит там, где они впервые смотрели на Царство мертвых, она вспомнит, почему доверяла ему.
Черный песок восхищал так же, как в первый раз. Души с их голубым сиянием на берегах… восхищали. Они были милыми и чистыми, и она хотела спасти все.
Может, ей нужно было попросить Гекату и Танатоса поиграть с ней. Она могла получить от них пару монет и вернуть себе то состояние, в каком была, когда только открыла свои чувства к Аиду.