Она еще не дала тем чувствам имени. Ее ревность мешала другим эмоциям проявить силы.
Она заметила движение у портала. Еще кто-то? Сколько живых приходило в Царство мертвых за день? Они прибывали чаще, чем она верила. Подземный мир должен быть местом, куда не могли пойти смертные, пока не умирали.
Трое мужчин вышли на песок, и первого она узнала.
— Геракл? — спросила она, потрясенно качая головой. — Я не думала, что вскоре тебя увижу.
Он низко поклонился.
— Моя королева. Благодаря вам, моя душа была очищена раз и навсегда.
— И я рада слышать это, — она хмуро посмотрела на его друзей. — Но ты вернулся с гостями в этот раз.
Геракл повернулся и указал на двух других мужчин, и они подошли ближе.
Они были красивыми, лучше многих смертных, кого она видела за свою жизнь. Они не могли затмить Геракла в бою, она была уверена. Они были мягче. Тоньше. Может, творческие натуры, а не воины.
Один был светлым, как свет луны, его голубые глаза были яркими, бледные волосы были лишены красок. Другой был смуглым, черные волоса падали кудрями на лоб. Он следил за ней. Может, слишком пристально.
Геракл указал на первого, красавца, похожего на луну.
— Это Тесей, — он указал на другого. — Это Пирифой. Они попросили меня показать им путь в Подземный мир, и теперь моя клятва Тесею завершена.
Она видела, как он прищурился, глядя на двух других мужчин. Что-то мелькнуло между ними, но она не могла понять, что это было за предупреждение.
Геракл снова поклонился ей.
— Если выслушаешь их просьбы, эти два болвана будут благодарны. Но я должен попрощаться, дева Подземного мира.
— Я теперь Персефона, — исправила она.
— Знаю, — ответил он. От искры в его глазах она покраснела. — Для меня ты всегда будешь священной девой.
Он прошел в портал и пропал. Персефоне казалось, что она не увидит его снова, пока он был жив, хотя он унесет мужество Зевса даже в смерти. Но она будет скучать по жару и жизни в его венах.
Она посмотрела на двух других мужчин, они пылко глядели на нее.
— Я уважаю Геракла. Что я могу для вас сделать?
Им нужно было знать, что она делала это не потому, что хотела помочь им. Смертным не было места в Царстве мертвых, и если бы Геракл не помог им, она бросила бы их гнить. Харон разобрался бы, что с ними делать.
Он подплыл ближе, когда она подумала о нем. Звук весел, бьющих по опасным водам, успокаивал.
Пирифой заговорил первым, его голос был таким же красивым, как его лицо.
— Моя королева, для меня честь тебя встретить, — он низко поклонился. — Мы слышали, что Подземным миром правит красивая женщина, но я не знал, как ты потрясаешь на самом деле.
Она нахмурилась. Почему он так ее хвалил?
— Спасибо. Геракл говорил, что вам что-то нужно?
— Все смертные говорят о твоей красоте с благоговением, — он шагнул ближе, и ее сердце дрогнуло в предупреждении. — Они говорят о твоей доброте к мертвым.
Может, люди и услышали, что она дала пару монет душам. Если они были из тех семей, которые не смогли позволить им настоящие похороны, то смертные могли оценить это. Хотя она не была уверена.
Ей хотелось отчасти бежать. Он не должен был так много знать о ней, и он точно не должен был смотреть на нее с таким жаром.
Но тьма внутри нее радовалась тому, что он хотел поглотить ее. Жгучая боль ревности успокоилась с этим смертным, красивым и во всем отличающимся от Аида.
Пирифой хотел ее. Он обводил бы ее тело кончиками пальцев, поклонялся бы ей, как многие смертные теперь делали. Аид так мог? Поклоняться богине, когда он был ей равным?
Она дала смертному шагнуть ближе, так близко, что она ощущала запах земли с его кожи. Пот и грязь от пути, настоящие.
Пирифой медленно протянул руку, давая ей отпрянуть, если бы она хотела. Персефона не пошевелилась, он прижал ладонь к ее челюсти, погладил большим пальцем ее подбородок.
— Ты — самая красивая женщина в мире, Персефона. Я пришел забрать тебя из этого темного жуткого места. Я заберу тебя в мир смертных. Домой.
Слово звенело в ее голове, она думала об этом миг. Она не была дома давно, и ее мать точно скучала по ней. Было бы логично пойти со смертным.
Может, он ощутил, как легко ее можно было уговорить. Ладонь Пирифоя сжала ее челюсть.
— Стань моей женой, и я дам тебе все, чего ты желаешь.
И все ее мысли пропали. Жена? Она слышала только это слово. Зачем ей быть женой этого смертного?
— У меня уже есть муж, — ответила она, растерявшись, не понимая, куда идет разговор.
— Да, есть, — голос Аида рассек воздух, как меч, был таким же опасным.