— А было время, когда ты просила меня отвести тебя на Олимп. Что случилось?
Она взяла книгу и открыла на странице, где остановилась.
— Я вышла за олимпийца. Это портит облик горы Олимп, не думаешь?
Она ни за что не скажет матери, что было, когда они в прошлый раз ходили на Олимп. Деметра совершит глупость, например, пойдет воевать с Посейдоном за то, что он трогал ее дочь. Олимпийцы просто были такими. Они брали, что хотели. Их жизни крутились вокруг того, чего они хотели, и не были связаны с желаниями других.
Деметра фыркнула в ответ.
— Я не выходила за бога Олимпа. Я не так глупа, в отличие от моей дочери, — она щелкнула пальцами. — Идем, у нас нет времени на то, чтобы ты сидела без дела.
— Я думала, мы пойдем на Олимп позже?
— Нет, мы идем на Олимп сейчас.
Деметра не хотела предупреждать дочь заранее. Персефона знала, что она так управляла ею. Ее мать думала, если она появится на Олимпе в простом пеплосе, другие боги подумают, что она была плохой королевой Царства мертвых. Они поддержат слова Деметры, что Персефоне нужно быть под крылом матери дольше.
Она решила поступить как Аид, провела ладонью над тканью одеяния. Оно сменилось, став черным платьем с серебряными звездами на подоле. Те же звезды дал ей Аид месяцы назад.
— Идем? — она приподняла бровь и ждала, пока мать откроет портал на Олимп.
Они вместе ступили на облака вокруг вершины горы. Золотые колонны показывали, что они были снова в храмах Зевса. Да и кто еще мог устраивать собрание олимпийцев?
Персефона тут же прошла к столам, где были еда и напитки. Ее мать плелась за ней.
— Персефона, милая, а нельзя что-нибудь менее…
Деметра замолкла, когда Персефона взяла бокал нектара. Она не станет пить что-нибудь менее крепкое, и она не станет воздерживаться вовсе. Ей нужно было находиться на Олимпе, а она не хотела общаться с богами тут.
Ее мать вздохнула и всплеснула руками.
— Я будто лишилась контроля.
— Так и есть, — ответила Деметра, приподняв бровь.
Деметра пошла прочь от дочери к другим богам. Наверное, жаловаться на дочь и то, что ее работу не ценили. Дети были ужасными созданиями, да?
Персефона могла хотя бы пить в покое.
Конечно, вскоре ее побеспокоила другая богиня. Артемида подошла к ней так, словно стремилась на войну. Персефона еще не видела такие темные эмоции на лице подруги.
— Где ты была? — рявкнула Артемида.
— В Царстве мертвых, — Персефона попыталась улыбнуться, а не смотреть так, словно хотела поссориться с охотницей. — Если ты не слышала, я вышла замуж.
— Я была там, когда он тебя забрал. Это не оправдывает то, что ты ушла, словно у тебя тут нет ответственности, — Артемида взяла себе нектар, потянувшись за Персефону. Она осушила кубок одним глотком.
Может, это было первое предупреждение для Персефоны. Или то, что Артемида вообще пила.
— Ты в порядке? — спросила она.
— Многое изменилось после того, как ты меня бросила, — прорычала Артемида.
Персефона не знала, что сказать. Артемида была не из тех, кто любил говорить о своих эмоциях. Она скорее билась бы с кем-то, чем открывала то, что было на сердце.
Она могла спросить о друзьях. Артемида рассказом о других могла раскрыть больше.
Персефона сделала глоток и тихо спросила:
— Как Паллада?
— Мертва.
Слово сотрясло ее разум. Мертва? Паллада не могла быть мертва. Глупо было так думать. Она увидела бы ее в Царстве мертвых… или хотя бы услышала о смерти красивой нимфы.
Но когда она посмотрела на лицо Артемиды, она поняла, что это была правда. Печаль превратила яростную охотницу в растерянную.
— Как? — спросила Персефона.
— Афина, — Артемида хмуро посмотрела на богиню, которая шла в толпе так, словно ничего не случилось. — У них была дуэль, они показывали свои силы. Афина говорит, это произошло случайно, но я сомневаюсь. Она всегда завидовала тому, что Паллада билась лучше нее. Она не любила нимфу.
— Они были как сестры, — прошептала Персефона. Афина была жестокой, да. И богиня скорее убила бы, чем позволила кому-то уйти. Но она не стала бы убивать родню.
— Так все говорят, — Артемида осушила кубок и взяла еще один. — Ты в это веришь?
Она уже ничему не верила об олимпийцах. Не после первого визита сюда и того, каким оказалось Царство мертвых.
Гора Олимп могла быть чудесной. Зевс мог превратить ее в рай для смертных, где они могли найти покой. Они могли бы забираться на гору и говорить с богами, и те слушали бы их с добротой.
Но эти боги уходили от своих обязанностей. Они почти не переживали за смертных, а если и думали о них, то только для своего развлечения.