Она хотела спорить. Олимпийцы женились по другим причинам, и большие браки были несчастливыми. Она видела ужасы того, что делали эти браки.
Зевс и Гера, хоть были взрослыми, ненавидели друг друга.
Афродита и Гефест разбивали самооценку друг друга.
Посейдон и Амфитрита, которую не видели веками.
Список тянулся, и каждая история была хуже другой. Персефона не думала о них, когда вышла за Аида. Она была в восторге, что бог, как он, проводил с ней время.
Он увидел эти мысли в ее голове. Он склонился, прижался лбом к ее лбу, вдохнул ее выдох.
— Мы не как они, — прорычал он. — И никогда не будем. Понимаешь?
Она понимала, но ревность и тревога горели, вызывая боль в груди.
Персефона кивнула.
— Да, муж. Я понимаю.
— Тогда идем домой.
ГЛАВА 39
Аид свистнул, пока шел по черному песку несколько недель спустя. Он держал в руке палку для Цербера, хотя пес все время оглядывался. Цербер останавливался каждые пару шагов, садился на землю и скулил, глядя на замок.
— Я знаю, что она там, — рассмеялся он. — Она не будет с нами гулять сегодня.
Это обижало Цербера. Все три головы фыркнули, и Цербер убежал. Он оставался в десяти шагах впереди, оглядывался и раздраженно фыркал.
Аид понимал желание пса погулять с Персефоной. Он тоже любил прогулки с женой.
Теперь она была дома. После ожидания и долгого времени надежды, что она была в безопасности. Ему пришлось долго ждать, а теперь он осознавал, что она вернется в мир смертных.
Потому что Деметра не успокоится, пока ее дочь не будет в ее руках. Хотя, по словам Персефоны, у нее почти не было дел в мире смертных. Она не любила скуку, а с мамой ей всегда было скучно.
Она занялась работой в его замке. Аид улыбнулся и бросил палку снова. Пес убежал, черный песок летел из-под его лап.
Персефона решила заполнить его царство зеленью. Растениями, которые росли в темных влажных местах. Царство мертвых теперь пахло зеленью, наполнилось красотой, которую могла создать только она.
Куда бы он ни шел, он видел ее. В грибах на холме вдали, в деревьях, растущих как-то во тьме. Как приятно было знать, что его жена вернулась! Что она была с ним после многих месяцев тьмы!
Цербер вернулся с палкой, шумно дыша, бока вздымались. Одна голова посмотрела за Аида, отпустила палку. Две другие тоже посмотрели туда, хвост застучал по песку.
— Ах, — сказал Аид. — Она все-таки вышла.
Он повернулся и смотрел, как его красивая жена шла по песку. Ее белый пеплос развевался от ветра. Он облеплял ее округлые бедра и живот, аккуратную талию и сильные от недель труда ноги.
Никто не сказал бы, что Персефона была слабой богиней. Она была королевой во всем.
Она подошла к нему, и он тут же понял, что что-то было не так. На ней не было лица. Она не улыбалась, но и не хмурилась. Она кривила задумчиво губы, морщила лоб в тревоге.
— Что такое? — спросил он, шагнув к ней, вытянув руки.
Тысяча вариантов крутилась в голове. Соседний бог мог прийти в Царство мертвых. Это вызвало бы проблемы, хоть он не знал, что от них хотели. Может, снова Минта устроила проблемы. Ее появление не удивило бы его. Могло быть что-то с героями, полями Элизия, титанами…
Он остановил себя. Аид поймал ее ладони и притянул ее к своей груди.
Персефона улыбнулась, морщины на ее лбу разгладились.
— Здравствуй, муж. Как ты сегодня?
— Я вижу, что что-то не так, — сказал он. — Скажи.
— Ничего такого, — ответила она. Хотя лоб тут же сморщился. — Просто другое. И я не знаю, как ты отреагируешь, когда я тебе скажу.
Это звучало зловеще. Он не знал, о чем она могла думать.
— Хорошо, — он расправил плечи и приготовился к худшему. — Выкладывай.
— Помнишь, я сказала, что мне нужно задержаться? Что мне нужно было поговорить с кем-то перед прогулкой?
— Да, — он указал на Цербера. — Как и жуткий сторожевой пес Подземного мира. Мы оба скучали по тебе на утренней прогулке.
Она улыбнулась, но ее щеки покраснели.
— И я скучала, но я говорила с Гекатой. И мы вдвоем поняли, почему мне было плохо в последнее время.
Он и не помнил, чтобы она говорила, что ей было плохо. Почему Персефона не сказала, что у нее болел живот? Может, она съела что-то, что ей не подошло, и ему нужно было проследить, чтобы ту еду больше не подавали.
Персефона увидела его мысли. Она рассмеялась и покачала головой.
— Нет, Аид. Дело не в еде, и я не больна.
Его разум опустел. О чем она? Если ей не было плохо, и она не съела что-то плохое, то других вариантов он не знал. Хмурясь, он покачал головой.