— Ты так рвешься в бой, братец! Я с радостью тебя уважу.
Элерик состроил гримасу.
— Я не собираюсь тут шутки шутить.
Кэлен удивленно поднял брови.
— Какие шутки? Мы оба хотим одного. Что зря время терять — подними меч и готовься к бою.
Элерик не стал особо задумываться, отчего Кэлен так жаждет драки, Вздохнув всей грудью, он нанес удар мечом. Кэлен играючи увернулся и отразил удар.
Раздался лязг металла, и по группе воинов пронесся ропот. Люди Маккейба и Макдоналда подались вперед и окружили братьев.
Сначала Элерик не воспринимал брата, как серьезного соперника, поэтому двигался неторопливо и выверял каждый удар, но очень скоро стало очевидно, что Кэлен не настроен на дружеский поединок.
Его глаза яростно сверкали, зубы были сжаты так сильно, что челюсть выступала вперед при каждом взмахе его меча.
Издав радостный боевой клич, Элерик бросился в бой. Всю боль и разочарование, терзавшее его в последнее время, он выплеснул на младшего брата.
Ему сразу стало легче. И чем неистовей нападал Кэлен, тем больше это подстегивало Элерика — их бой походил на смертельную схватку римских гладиаторов.
Возбужденные битвой, окружившие их воины разделились на группы и начали делать ставки; споры и ободряющие крики перекрывали лязг металла и рыкающие возгласы соперников.
Неподалеку стоял Йен и молча наблюдал за сражением братьев. Он не собирался вмешиваться. Глупо пытаться остановить воинов, глаза которых налились кровью от бешенства. Он искренне надеялся, что у них хватит ума не убить друг друга. Лишь бы обошлось без серьезных ранений. В любом случае он не намерен рисковать, чтобы разнять братьев и поплатиться за это отрубленной конечностью или сломанными костями.
Йен не совсем понимал причину ярости, которая обуяла Кэлена. Но он обязательно это выяснит.
Была глубокая ночь, и почти все в замке спали. Только Кили не могла заснуть, вновь и вновь мысленно возвращаясь к событиям прошедшего дня. Она чувствовала себя опустошенной и усталой. Хватит ли ей сил, чтобы выдержать свалившиеся на нее испытания и не сломаться?
Правда, за целый день она ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь упоминал имя лэрда Макдоналда, а это означало, что Кэлен сдержал слово и никому ничего не сказал о попытке изнасилования.
Пальцы Кили непроизвольно сжались в кулаки, и она смогла взять себя в руки и подавить гнев. Она была бы рада убить ублюдка. Оставалось довольствоваться тем, что ему так и не удалось овладеть ею, и тем, что она смогла преодолеть страх и дать старому греховоднику достойный отпор.
Она скорее выпрыгнула бы из окна, чем позволила бы лэрду Макдоналду изнасиловать ее.
На самом деле ей хотелось пойти к нему в комнату, из которой старый ублюдок не показывался весь день, и еще раз ударить его.
Услышав легкий стук в дверь, Кили вздрогнула и села на постели, прислушиваясь. Решив, что с Мейрин или с ребенком что-то случилось, она набросила шаль и поспешила к двери.
Но, открыв ее, Кили с удивлением обнаружила, что на пороге стоит Рионна с каким-то странным выражением лица.
— Что тебе, Рионна?
— Кили, — тихо сказала Рионна, — ты позволишь мне войти?
Кили с такой силой вцепилась в косяк, что костяшки пальцев побелели. Она не хотела разговаривать с Рионной — ей нечего было сказать бывшей подруге. Достаточного того, что через пару дней та станет женой Элерика.
Но Кили не могла избегать Рионну постоянно, и в данном случае будет лучше, если они поговорят наедине, без риска быть подслушанными.
Кили настежь распахнула дверь.
— Хорошо, входи.
Рионна прошла в комнату, а Кили подошла к кровати
и присела на край. Она ни за что не позволит Рионне почувствовать свое превосходство и даже виду не покажет, как тяжело ей видеть ее.
Рионна нервно провела руками по клетчатой шотландской ткани тартана, затем судорожно сцепила пальцы рук.
— Кили, мне так много нужно тебе сказать! Начну с того, что я безумно рада, что ты жива и у тебя все хорошо. Я так боялась — вдруг с тобой произошло что-то ужасное!
Горечь и обида нахлынули на Кили, и, прежде чем она смогла справиться со своими чувствами, слова сами слетели с губ.
— Странно это слышать после того, как вы вышвырнули меня из родного дома и бросили на произвол судьбы.
Рионна энергично покачала головой; в медово-золотистых глазах затаилась боль.
— Это не так. Тебя не бросили.
Кили вскочила с кровати, у нее дрожали колени.
— Ты даже не послала за мной, когда умерла твоя мать, а ведь ты знала правду, Рионна. Ты одна все знала!..