Я бросаюсь на звено цепи, перекидывая одну ногу, и собираюсь прыгнуть к относительной свободе – по крайней мере, там он не сможет преследовать меня, не причинив большого вреда своей крутой тачке, – когда ублюдок делает еще один выстрел.
Пуля разрывает пальто и прокладывает себе путь вверх по руке, забирая с собой кусок плоти. Рука горит. Через несколько секунд кровь хлещет и начинает пропитывать мою футболку.
Это оставит след и чертовски замедлит меня. Адреналин немного поддержит, но ненадолго. Я должен найти машину и сбежать.
Или меня будет так же легко подстрелить, как мишень на тренировочном полигоне.
Быстрый осмотр говорит мне, что по эту сторону забора спрятаться негде. Ни выступа, ни колонн. Никаких углов или ниш. Мой единственный шанс – обежать здание сбоку и исчезнуть в переулке – через три здания.
Хорошая новость в том, что он должен быть чертовски хорошим стрелком, чтобы снова попасть в меня. Плохая новость в том, что он уже доказал, что это так.
Тяжело дыша, я бегу в безопасное место, дождь пропитывает мои джинсы. Следует залп выстрелов. Очевидно, этому парню все равно, кто услышит о его попытках убить меня. С другой стороны, никто в этом районе и глазом не моргнет при стрельбе.
Мой разум в хаосе, когда я бегу за угол. Он сделал десять выстрелов из Глока, я узнаю звук, и если стандартный магазин, то у него осталось пять выстрелов.
Слишком много пуль, чтобы убежать.
К счастью, он промахивается следующими двумя. Затем он разворачивает машину, направляясь прямо к забору, прежде чем протаранить его.
Вот вам и передок его блестящего «Мерседеса». Но меня это не беспокоит.
Он опускает его, вся мощь лошадей обрушивается на меня.
Я прижимаюсь к зданию, проклиная тот факт, что фасад был ободран до белого цвета. Я одет в черное с головы до ног. Здесь негде спрятаться.
Я в жопе.
Еще один выстрел едва не попадает в цель, когда ударяется о штукатурку менее чем в футе от моих ребер. Он продолжает палить, и следующий раунд проходит еще ближе, в дюймах от моей головы.
Еще одна пуля в его магазине, и угол уже в поле зрения.
Почти у цели...
Парень – он, возможно, и не использует оружие убийцы, но стреляет так же хорошо, как и один из них – целится. Наконец, я добираюсь до угла здания и дергаюсь к нему и свободе, когда он делает свой последний выстрел.
Пуля впивается в левую сторону шеи, чертовски обжигая.
Брызжет кровь. Если этот мудак задел артерию – а он, блять, мог это сделать, – мне осталось жить несколько минут.
Я не могу паниковать. Я вне поля его зрения, и, истекая кровью или нет, если я собираюсь сбежать и позвать на помощь, я должен сделать это сейчас.
Я тащусь к машине, чувствуя, как теплая кровь стекает по груди, впитываясь в мокрую от дождя рубашку. Я нащупываю ключи, зная, что этот сукин сын недалеко. Он сменит обойму и выследит меня. Так поступил бы я.
Но я вижу, что он уже все спланировал заранее, так как у меня спустили четыре шины.
Это не случайно. Он знает мою машину. Он узнает меня с первого взгляда.
Он решил, что я должен умереть.
Черт, я не буду лежать здесь и умирать в проклятом переулке, став жертвой какого-то невидимого стрелка по причине, с которой у меня не было шанса покончить.
Но что насчет Гаваны? Я не могу рисковать ею. Я не могу втянуть ее в опасность.
Но ты хочешь заявить на нее права? Жениться на ней? Размножаться с ней?
Надеюсь, что, черт возьми, потенциальный убийца, сидящий у меня на хвосте, понятия не имеет, почему я здесь. Я должен предупредить ее. Если я смогу исчезнуть в кабинете ветеринара до того, как моя кровь оставит след, он ничего не узнает. Но я должен быть умным. Я должен сбить его с толку, прежде чем осмелюсь приблизиться к Гаване.
Через два магазина от задней двери ветеринара я открываю замок на том, что раньше было аптекой, и приоткрываю ее. Осматривая ее в прошлый раз, я заметил, что пространство не было полностью очищено от товаров. Если мой преследователь бросится в погоню пешком, он, скорее всего, подумает, что я отсиживаюсь там, чтобы найти хоть что-то, чтобы остановить кровотечение.
Чернота плывет на краю моего поля зрения. Еще больше жидкого тепла смешивается с дождем, стекающим по груди. Я пока не могу прижать к нему руку, иначе в ту секунду, когда я прикоснусь к ручке двери ветеринара, я оставлю кровавый отпечаток, чтобы этот ублюдок последовал за мной.
Хромая и испытывая головокружение, я наконец добираюсь до задней двери ветеринарки. Не очень хороший замок, и я вхожу через десять секунд.
Если я переживу эту ночь, и Гавана захочет продолжать здесь работать, я установлю что-нибудь более прочное.
Тяжело дыша, я закрываю дверь как раз в тот момент, когда двигатель набирает обороты и мчится по переулку.
Автомобиль не останавливается, просто с ревом несется по узкой дороге, чуть не врезаясь в мусорный контейнер.
Я осмеливаюсь приоткрыть дверь и мгновенно все понимаю. Кто-то позвонил в полицию, и патрульная машина теперь преследует моего нападавшего.
Это должно занять его на несколько минут.
После того, как снова закрываю дверь и запираю ее за собой, я оглядываюсь. Это темная кладовая. Я не должен включать свет на случай, если убийца вернется, но мне удается нащупать телефон и включить фонарик. На полу замечаю кусок нейлоновой веревки. На это уходит до хрена моих оставшихся сил, но я обматываю его вокруг дверной ручки и прикрепляю вторую половину к ближайшей металлической стойке для хранения.
Если он вернется, ему будет нелегко попасть внутрь.
Теперь я должен найти Гавану, убедиться, что она в безопасности, затем захватить кое-какие медикаменты и придумать способ выбраться отсюда так, чтобы мой противник ничего не понял.
Когда я, шатаясь, иду к двери, то цепляюсь ногой за ножку другого стеллажа и спотыкаюсь. Полки с грохотом падают. Я натыкаюсь на дверь.
Кровь стекает по моей коже, как горячий воск. Пол выглядит заманчиво, мое сознание начинает ускользать.
Доберись до Гаваны, защити ее.
Собрав последние силы, я рывком открываю дверь кладовки.
Слышу вздох. Я поднимаю затуманенный взгляд. В дверях стоит самая великолепная девушка, которой мне когда-либо выпадало счастье коснуться. Девушка, которая преследовала мои фантазии и держала в напряжении в течение нескольких недель. Девушка, которая сегодня по закону стала женщиной.
– Гавана...
Затем все становится черным.
Глава 2
Гавана
Я не так представляла себе свой восемнадцатый день рождения. После проверки животных, выздоравливающих после операции, и ухода за теми, кого мы помещаем в стационар, я сижу под тусклой лампой в темной клинике для животных, где работаю. По крайней мере, у меня есть домашние животные других людей для компании. Но я выполнила свой долг здесь на этот вечер. И должна пойти домой и расслабиться. Но тогда я буду совершенно одна.
Почему он не пришел за мной сегодня?
Я выбрасываю мысли о Рэнсоме Гаррисоне из головы. Он ждет, когда я стану совершеннолетней, чтобы он мог сбить меня с ног, сказать, что я любовь всей его жизни, и сделать меня своей – это нелепая фантазия. Он мужчина во всех смыслах этого слова. Я все еще девочка. Технически, сегодня я женщина. В моей голове я была взрослой с тех пор, как мои родители погибли три года назад в автомобильной аварии, оставив меня с ветреной тетей, которая решила, что я «достаточно взрослая», когда мне исполнилось шестнадцать. Скорее, она ненавидела тот факт, что ее чокнутые парни проявляли ко мне больше интереса.